— Как ты думаешь, может, стоит написать письмо в Онхельстер?

Ринари с любопытством на меня посмотрела и спросила:

— Я так понимаю, ты им уже все простила.

— Не то чтобы простила, но я уже не злюсь, — честно призналась я. — Хорошо бы объясниться с Даном. Ну, про то, как именно я оказалась в нужном месте в нужное время.

— Мне кажется, он и так все понял. Помнишь, я же подслушала, как он все вытащил из Риетты — осторожно ответила Ринари.

— Но если тебя это беспокоит, то вечером я сама с ним поговорю. Мы же все равно собираемся рассказывать страшные истории о Небесных Странниках.

— Признаюсь, что считаю минуты до вечера, — улыбнулась я. — А говорить с Даном не надо. Я помню, что он вытащил из Риетты всю историю. Просто мне хочется и самой с ним это обсудить.

— Бывает, — пожала плечами Наставница.

Прежде чем идти на ужин, мы занесли в комнату Ринари все газетные вырезки. Она пообещала разложить их по отдельным конвертам.

— Кто-то очень грамотный начал войну против Хранителя Теней, — задумчиво произнесла она и вышла из своих покоев.

— Я так понимаю, что под словом «грамотный» ты имеешь в виду не чистописание?

— Понимаешь, — Ринари рассеянно провела по губам пальцем, затянутым в перчатку, — этой книге, в которой описывается способ информационной войны, всего двадцать лет.

— Всего?! — возмутилась я.

— Всего, — кивнула Наставница. — Книга скучная, и написана она на редкость мерзким языком. Как будто автор, который, к слову, неизвестен, не хотел, чтобы кто-то читал его труд. Так вот, тираж у книги мизерный, и большая часть осела в королевском книгохранилище. Я свой экземпляр получила в подарок. И скажу тебе откровенно, настолько занудное чтиво найдет своих ценителей не скоро.

Я с уважением покосилась на Ринари:

— Какие интересные тебе дарят подарки.

— Ах, этот алвориг искренне верил, что я соглашусь бежать с ним. Двадцать лет назад я была молода и хороша собой. Это лет пять спустя я начала стареть с невероятной скоростью. А всему виной проклятый артефакт.

Орин, несший Проглота, кашлянул и осторожно спросил:

— А что за артефакт?

— Вы будете смеяться, — с горечью произнесла Ринари. — Но мое здоровье было уничтожено из-за артефакта, возвращающего мужскую силу. Известный столичный алвориг не захотел обращаться к целителям — ведь все узнают — и приехал в Онхельстер. Заплатил алворигу Даллеро-Нортон, и тот приказал мне пробудить ото сна артефакт, который спал больше восьмидесяти лет.

Восемьдесят лет сна! Удивительно, что ей удалось выжить.

«Как отец мог заставить Ринари так рисковать?!» Это попросту не укладывалось у меня в голове. Кажется, я совсем не знала тех, кого называла своей семьей.

— Какая подлость, — выдохнул Орин.

— Да. Но я отомстила, — неприятно усмехнулась Ринари. — У меня ведь уже был тот труд, про войну слухов и сплетен. Так что… Не сильно-то негодяю помогло возвращение мужской силы. К тому же артефакт давал временный эффект. Пять лет, и все.

— Думаю, в следующий раз он обратился к целителям, — хмыкнула я.

А Ринари звонко рассмеялась:

— А вот и нет! Артефакт Рисиды был создан для безнадежных случаев и нацелен на воспроизводство потомства. Так что тот алвориг наплодил бастардов, и на этом вся его мужская сила кончилась. Целители после артефакта Рисиды бессильны. Он приезжал спустя несколько лет в Онхельстер. Скандалил, кричал, требовал вновь пробудить артефакт. Или вернуть деньги — ему детей содержать не на что. Но, увы, о последствиях он был предупрежден.

— Так он, получается, еще и не очень умный, если все равно настоял на использовании артефакта, — заключила я и вошла в столовую.

— Он решил, что я обманываю его. — Ринари пожала плечами. — Мы ведь обсуждали это все втроем. И вначале я доказывала твоему отцу, что нельзя пробуждать артефакт. Что он отнимет у меня слишком много сил. Но твой отец не послушал. После я начала объяснять, отчего не стоит использовать «Последний шанс Рисиды», но мне уже никто не поверил. Зато и претензий потом ко мне не было.

Сев за стол, Ринари с усмешкой добавила:

— Вернее, были. Но я послала твоего отца в… Кхм, в общем, я оставила алворига Даллеро-Нортон разбираться в одиночестве. А сама ушла в библиотеку.

Мы устроились за столом, а Дана все еще не было. Помня, что он отправился расставлять силки на нежить, я поежилась. Он ведь не мог пострадать? Через несколько минут в столовую проскользнула Рона и, подойдя ко мне, шепнула:

— Хранитель Теней просит простить его за задержку. Он сейчас подойдет.

После слов служанки я немного успокоилась и с улыбкой посмотрела на Проглота. Орин водрузил подушку со спящей птицей на вершину пирамиды подушек. Преисполненный беспокойства, Тень замер рядом: вдруг птица Антариус упадет? Проглот же, еще даже не проснувшись, принялся пощелкивать клювом и вытягивать шею. Он явно искал еду, и это немного пугало.

«Или же еда ему снится», — хмыкнула я про себя.

— Ты только посмотри, — цокнула Ринари. — Хорошо, что вы с Данриэлем уже супруги. А то бы он нас вместе с Проглотом отправил куда подальше.

— Ни за что, — рассмеялся вошедший в столовую Хранитель Теней. — Свою жену я не отдам никому.

На щеке Дана лихорадочно горела метка. Нахмурившись, я поднялась ему навстречу и, когда он подошел ближе, коснулась отметины:

— Что случилось?

— Истратил много сил. — Дан перехватил мою руку и коснулся губами кончиков пальцев.

От этого нехитрого действия меня окатило жаром. Загорелись щеки, а губы засаднили и пересохли. Я вспомнила совсем другой момент когда он так же нежно, но сильно касался губами моих ладоней. Ох, сейчас не время для таких мыслей.

— Что мы сегодня едим? — спросил Дан, выпуская мою руку.

— То, что не доел Проглот, — фыркнула Ринари, которая, судя по хитрой улыбке, все-все поняла.

— Мое любимое блюдо, — рассмеялся Хранитель Теней.

Тихо курлыкающий Проглот так и не проснулся. Только уложил голову на плечо Орина и, довольный, закурлыкал еще басовитей. И не проснулся, даже когда в столовую внесли ароматный суп.

— Все-таки птенец, — хмыкнул Дан.

— Думаешь? — спросила я.

— Уверен, — он хитро улыбнулся. — Предлагаю перейти к пылающему камину.

Вне себя от нетерпения, я поднялась из-за стола и приняла протянутую руку Дана.

— Я счастлив от возможности прикасаться к тебе, — шепнул он вдруг.

От этого неожиданного откровения у меня потеплели щеки.

— Признаюсь, что мне тоже хочется прикасаться к тебе. Изучать текстуру кожи и… Неважно.