— Ты заставила меня заволноваться на секунду, Шарик, — бормочет Тобиас с мягкой улыбкой, но я не отвечаю.

— Просто поезжай потихоньку, Ксан, ей нужно отвлечься, — предлагает Хантер, и я ловлю кивок Ксавье в зеркале заднего вида. Он на мгновение задерживает на мне взгляд, прежде чем сдвинуть солнцезащитные очки с головы на нос и завести внедорожник.

Хантер нежно гладит мое колено слева от меня, в то время как Тобиас обхватывает мою руку своей, и я пытаюсь расслабиться, желая, чтобы этот образ исчез из моей головы и никогда не возвращался, но этого никогда не случится. Кто, черт возьми, фотографирует лицо мертвеца, мертвое лицо моего отца или любую его часть, если уж на то пошло? Его угрюмые глаза, плотно сжатые губы, бледная кожа. Я практически чувствовала его прохладное прикосновение через экран.

Это отвратительно и извращенно, и я знаю, что это будет связано с этим чертовым городом, портя все, как кажется всегда.

— Пожалуйста, включи музыку, — бормочу я, и, не говоря ни слова, Ксавье нажимает несколько кнопок на сенсорной информационно-развлекательной системе, и на экране появляется его плейлист Spotify, мгновенно продолжающийся с того места, где он его оставил. Из динамиков доносится песня — Flames Mod San end Avril Lavin.

Черт, какая ирония в этом дерьме. В любое другое время я бы покатилась со смеху, но прямо сейчас текст песни задел мою душу, идеально описывая все, что, черт возьми, происходит между мной и "Звездами".

— Ты хочешь, чтобы я сделал погромче? — Спрашивает Ксавье, и я киваю, нуждаясь в том, чтобы это прозвучало достаточно громко, чтобы заставить свой разум замолчать, и он именно это и делает.

Мои глаза закрываются, когда я сжимаю пальцы Тобиаса и Хантера, позволяя тексту песни отвлечь меня. Я никогда не думала, что скажу это, но я бы предпочла, чтобы меня отвлекли "Звезды", после этого последнего сообщения с угрозами.

Движение внедорожника в сочетании с музыкой, играющей на заднем плане, убаюкивает меня, вызывая чувство спокойствия, но вместе с этим приходит сильное чувство просто… пустоты. Боже, как бы я хотела обладать тем волшебством, которое было у меня в тот день, когда ничто не имело значения, кроме погони за своим оргазмом с Хантером.

Я устала позволять жителям этого города обескровливать меня. Мне больше нечего отдать.

Чувство пустоты начинает исчезать по мере того, как внутри меня нарастает разочарование, и я вытаскиваю свои руки из рук Хантера и Тобиаса и провожу ими по своим волосам, сжимая кожу головы, пытаясь сделать успокаивающий вдох.

Я ненавижу показывать слабость, быть уязвимой, и сейчас я чувствую себя совершенно иначе, чем прошлой ночью, особенно после того, как все трое наблюдают, как я ломаюсь. Мои ладони потеют, сердце бешено колотится в груди, а слезы жгут глаза.

— Ты недостаточно отвлекаешься, любимая, — заявляет Хантер рядом со мной, и он прав. Как только на меня накатывает спокойствие, в голову приходит кое-что еще, что снова выводит меня из себя. Мои эмоции — сплошные гребаные американские горки.

— Где моя сумка? Я хочу принять одну из тех таблеток, которые ты мне дал, — бормочу я, надеясь, что это подействует волшебно, как тогда, когда я была сучкой-пмс. Хантер хватает мою сумку с подставки для ног и без вопросов ныряет внутрь, вытаскивая "Зверобой" вместе с бутылкой воды, и я умудряюсь благодарно улыбнуться.

Проглотив их, я пытаюсь сделать еще один глубокий вдох, но волнение все еще горит во мне.

— Скажи нам, что мы можем сделать, Иден, — умоляет Тобиас, и я поворачиваюсь к нему лицом, беспомощность внутри меня отчетливо проступает через мои глаза, когда он оглядывает меня.

— Что должен делать человек, когда кто-то присылает тебе фотографию твоего покойного отца? — В полной растерянности бормочу я, и он хватает меня за подбородок.

— Я не позволю этому сломить тебя, Шарик. Поэтому я спрошу еще раз — что тебе нужно от нас? Я могу отвлечь тебя, я могу попытаться заставить тебя забыть, или я могу быть сумасшедшим и глупым, чтобы заставить тебя улыбнуться. Я могу буквально сделать все, что тебе нужно, но мне нужно, чтобы ты сказала мне, чего ты бы хотела.

Я никогда не видела отчаяния в ярко-голубых глазах Тобиаса. Я никогда не видела такого выражения на их лицах ни для кого, кроме как друг для друга, не говоря уже обо мне, и это лишает меня дара речи почти так же, как и само сообщение.

Что мне от них нужно? Что может облегчить мою боль, гнев и разочарование? Ответ мгновенно слетает с моих губ.

— Мне нужно, чтобы ты заставил меня забыть. Заставь меня почувствовать магию, как я это сделала на днях, когда все это не имело значения, и я была просто цельной, — отвечаю я, удерживая взгляд Тобиаса, прежде чем посмотреть на Хантера и увидеть, как понимание вспыхивает на его лице. Выражение его лица меняется с тихого Хантера на альфа-Хантера в мгновение ока.

— Ксавьер, направляйся к Маунт-Джеймс, — приказывает Хантер, заставляя Ксавьера хмыкнуть, но я предполагаю, что он делает то, что ему говорят, и мои глаза возвращаются к Тобиасу.

Его пальцы гладят меня по щеке, когда он медленно запускает руку в мои волосы, заглядывая в глаза, и я облизываю губы в предвкушении. Скольжение моего языка по нижней губе — единственное действие, которое нужно Тобиасу, чтобы наклониться ближе и прижаться своим ртом к моему.

Я делаю глубокий вдох, поднимая одну руку к его шее, в то время как другой сжимаю бедро Хантера.

— Конечно, я, блядь, за рулем, — выпаливает Ксавьер, звук удара ладонью по рулю сопровождает его жалобу.

Хантер проводит пальцами по моей руке, оставляя за собой дорожку из мурашек, но мне нужно больше. Тобиас прикусывает мою нижнюю губу, заставляя меня стонать ему в рот, когда он углубляет наш поцелуй. Его рука находит край моих джинсовых шорт, и он просовывает палец под материал, дразня меня.

— Пожалуйста, — умоляю я у его губ, пока Хантер расстегивает мои шорты.

Отпуская мой рот, Тобиас смотрит на меня жарким взглядом, затем прикусывает нижнюю губу, прежде чем повернуть меня лицом к Хантеру, который захватывает мой рот в требовательном поцелуе. Еб твою мать. Это именно то. Это именно то, что мне нужно. Мое тело поет под их прикосновениями, приближаясь к ослепляющему оргазму, который заглушит мой разум.

Я отрываю бедра от сиденья, и мои шорты и трусики сбрасываются, когда мы выезжаем с