Но ответ перекрыл звук громкого щелчка.

По обе стороны от офицера вышли двое солдат, начиная заходить Натали за спину с оголенными шприцами наперевес. Один из них перекинул шприц из одной руки в другую, будто пропитываясь азартом происходящего.

Натали застыла, не в силах осознать всей серьезности ситуации.

— Демон! — закричала она, отходя назад и падая на задницу, споткнувшись о корягу, торчащую из земли, — СПАСИИИИИИ!!!

И в следующий момент время остановилось.

Солдат застыл в своем движении, словно статуя. Шприц замер в воздухе, в сантиметре от кожи Натали, как призрачный огонь. Девушка в ужасе смотрела на него, почувствовав знакомый запах голубого гоблина, и поняла, что этот человек пытался ее убить.

Теперь она знала, что она может делать.

Женская нежная ручка легко вырвала шприц и резко ударила его по челюсти, сбивая с ног. Остальные солдаты отпрянули, не понимая почему Натали двигается так быстро, будто она спидстер из комиксов.

Натали стояла в шоке, пытаясь осознать, что только что произошло.

На земле в позе бабочки валялся один из напавших на нее солдатов, его глаза были открыты, но тело неподвижно. Наконец девушка поняла, что она была на грани смерти от руки этих людей. Она сосредоточилась и попыталась двинуться в сторону.

Солдаты попытались выстрелить, но увидели как их пули падают.

Достав армейскую финку, офицер протер ее об рукав, и неуловимым движением сделал выпад в сторону Натали. Почувствовав серьезную опасность, девушка пошла в ответную атаку, но ее быстро откинули назад. Но тут она почувствовала резкую боль в области лица.

Ей показалось, что ее кожу порезали острым предметом.

Рука мгновенно легла на лицо, и Натали почувствовала, как кровь стекает с ее щеки, и останавливается на пальцах. Страх внезапно охватил ее до самых поджилок, не позволяя сделать и шага.

Нежно отодвинув ее в сторону, я вышел вперед и взмахнул топором.

Разомнув шею, я еще пару раз прокрутил оружие в руках, привыкая к его весу, чтобы лучше ощущать сражение. Конечно, я мог бы одолеть этих мудозвонов и голыми руками, но разве ж это интересно…?

* * *

Натали сидела на земле, спиною прислонившись к стенке вертолета.

Фигура ее казалась хрупкой на фоне грозного металлического гиганта. Впиваясь взглядом в удаленную горизонтальную линию озера, она пыталась собрать свои мысли воедино. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шелестов падающих листьев и мягким ветром. Ее руки все еще дрожали, а на мой вопрос о том, не ранена ли она, девушка инстинктивно схватилась за свое лицо.

Присев рядом, я сохранил молчание, позволяя ей уйти в свои раздумья.

— Могу убрать твой порез… - спокойно предложил я.

Натали подняла взгляд и посмотрела в небо, взглядом, полным вопросов и скрытой боли. Ее глаза искали ответы в бесконечной голубизне, словно она могла и правда дать ей любую необходимую информацию.

— Почему… — звучит ее дрожащий голос, — Почему отец так поступил?

Начиная наконец понимать, что ее мир рушится, и все, во что она верила, оказалось под угрозой, она оборачивается в мою сторону, и смотрит с болью, со злостью… этот взгляд выглядит очень сильно и уверенно. В нем читалась не только боль, но и непоколебимое стремление к истине.

— Почему люди моего отца получили приказ меня убить?

Мне не нашлось слов, ведь ответ лишь еще сильнее ее расстроит.

— Почему он ненавидит меня… — ее голос почти истеричен, — Он ведь так любил маму! Они вместе всего добились, захватили власть, покорили Евразию… вместе, но… почему теперь он до такой степени ненавидит меня⁉ Неужели он поехал головой окончательно и теперь полностью винит меня в ее смерти⁉

Натали хватает обхватывает свои голые коленки.

— Всё лишь в твоей голове… — шепчет она голосом, полным горечи, — Мама писала и всегда говорила, что любовь… это самое сильное чувство. Как он мог так сильно измениться? Как мог отец так сильно любить мою маму и одновременно до такой степени презирать меня?

Меня почему-то так странно притягивал вид ее лица, пылающего злостью.

— Ты очень похожа на… - наконец понял я смысл моего интереса, — Ты очень похожа на нее, на Элли… вы как две капли воды. В твоих глазах та же страсть.

Натали, оскалившись, гневно пинает меня по ногам.

— Что произошло внутри симуляции? Почему ты меня похитил?

Она ждала, она хотела его ответа, чтобы понять хоть что-то.

— Психованная программа просто хотела напугать тебя… а психованный смертный хотел причинить тебе зло. Тот смертный, которого ты зовешь своим отцом, хотел что-то с тобой сделать… я это почувствовал.

Натали повернула голову в сторону, горько и истерически усмехаясь.

— Получается, ты меня спас? Влюбился что ли, как и Макс, чье тело ты забрал? — ее слова звучат как вызов, — Не хочешь кстати дать ему поговорить со мной? Это бы… многое изменило, в том числе по-настоящему прояснило бы ситуацию.

Тяжело вздохнув, я решил ответить на эти глупые вопросы.

— Любовь, это слабость, которой мы лишены… — вновь вздохнул я, — Да и, твоего Макса больше нет. Его разум более не отзывается внутри. Думаю, тебе стоит с ним наконец окончательно попрощаться, ведь это тело теперь полностью мое.

Натали с недоумением поворачивает лицо на него.

— Что, совсем… совсем больше нет?

— Совсем.

— Так что же, великий и ужасный Демон, для которого убить кого-то раз плюнуть, спас меня, потому что решил поступить правильно⁉ — вспылила девушка, вскакивая на ноги и не обращая внимания на задравшуюся футболку, — Ты меня держишь за идиотку, что ли, мудак ты рогатый⁉ Признавайся, это ты его разум сожрал в симуляции, поэтому такой храбрый, да, козлина⁉

Поджав губы, я понял, что продолжать этот диалог нет никакого смысла.

Натали хладнокровно сплюнула на землю, словно пытаясь изгнать из себя яд, который копился в ее душе. Снова коснувшись рукой раны на своем лице, она взглянула на кровь на пальцах. Красная жидкость, медленно стекающая по ее коже, манила ее, как манит бывалого маньяка… и она поддалась.

— Может быть, демоны и способны любить, но я бы никогда не полюбила такого, как… — облизнула она собственную кровь с пальца, а глаза ее заблестели какой-то странной эмоцией, — Такого как ты… наглого, надменного, вора тел, убийцу и маньяка. Того, кто врет даже самому себе.

Ее слова были тяжелы и отрывисты, и в них сквозили