Тело затекло напрочь. И это не говоря уже о недовольном урчании в животе, требовавшем закинуть в него еды и жидкости — да поскорее. Заметивший моё состояние родич виду почти не подал, лишь предложил:

— Неплохо было бы перекусить перед большой говорильней, кузен. Я здесь неплохую харчевню приметил — не побрезгаешь? А собрание, если будет нужно, перенесут на час-другой. Николаевы-Шуйские в нынешнее время люди видные, да и нас, Матвеевых…

— Прошу прощения, Никита Иванович, но это очень плохая идея, — вмешался его сопровождающий.

— Пожалуй, обойдусь. Не стоит заставлять себя ждать… Ни я, ни ты, родич, не Романовы и даже не верхушка боярского сословия, что бы позволять себе подобное. — поддержал я чародея. — Нам подобное чести не сделает.

Зеленые молнии тонкими, тихо потрескивающими разрядами омыли меня с ног до головы, отгоняя прочь физическую слабость. Моя магия могла заменить мне еду и питье, причем не как у большинства — лишь на какое-то время, нет. В отличии от многих других с обретением контроля над зеленой молнией я вообще мог забыть о голоде и жажде… Вот только питаться всё же было лучше. Ибо чем дольше сидишь на диете из молний, тем больше это требует молний… Ну а ещё — еда была одной из основополагающих радостей жизни, и отказываться от неё без необходимости я не собирался.

А потому я просто взял из припасов судна пару кусков солонины и хлеба. С этой нехитрой снедью мы отправились по направлению к небольшому городку, принадлежащему моим соседям. Небольшая воздушная гавань в самом городе была и без того забита судами — городок явно не рассчитывался при постройке на такое количество воздушных судов разом.

Все, кто имел свои боевые воздушные суда, прибыли именно на них. Именно поэтому всё поле вокруг изрядно расширившегося с притоком беженцев городка было усеяно ими — на собрание прибыло больше полусотни разного размера Родов. Кстати, как я понял из рассказа своего кузена-сопровождающего, всем действительно крупным и сильным, владетельным Родам были специально выделены места в черте воздушной гавани Серовых. Всем, кроме меня…

— Это оскорбительно! — возмущался Никита. — Что бы они там о себе не думали, но у тебя, родич, одна из самых больших гвардий среди всех окрестных владетелей и, по словам отца, точно самая мощная! Больше десятка Мастеров, несколько Старших Магистров, свой воздушный крейсер, причем тяжелый, а при этом тебе приходится ютиться за пределами городских стен! Просто возмутительно!

— Будь речь о ком-либо ином, я бы с тобой согласился, но в данном случае всё логично, — пожал я плечами, запивая на ходу нехитрую снедь добрым глотком из фляги, в которой плескался весьма неплохой коньяк. — Но если речь идет о Серовых — тот факт, что они вообще позволили мне прилететь на собственно боевом судне в их крупнейшее владение, уже удивляет. Я бы не удивился и требованию прибыть исключительно своим ходом и при минимуме сопровождающих.

— Это из-за неких разногласий, что у вас были в прошлом? — уточнил парень. — Как можно в такое время помнить столь мелкие обиды⁈ Империю со всех сторон, будто стая бродячих собак, атакуют враги, а они тешат мелкое самолюбие! Право же, в Петрограде подобное мелочное поведение точно осудили бы в высшем обществе!

Я покосился на разрумянившегося на морозе парня, усмехнувшись. При всем моем хорошем к нему и его Роду отношении, этот столичный щеголь был слишком чужд местным нравам, и это чувствовалось в каждом его слове. И зачем только паренька направили сюда? Хотя да, о чем я — щенков надо обучать, что бы из них выросли матерые, опытные аристократы, что сумеют вести за собой людей и служить Роду и Империи.

— Здесь Сибирь, а не столичный Петроград, Никита, — всё же взялся пояснить я. — Между мной и Серовыми была отнюдь не мелкая стычка — мы воевали, и я фактически победил их в этой войне. Лишил части владений, убил немало их людей, раскрыл немало грязных тайн и вообще доставил много проблем. Если бы они простили и забыли подобное, их бы никто не понял… Даже я. Нынешняя война, несомненно, однажды закончится, мы вышибем зубы всем врагам и на границах вновь воцарится мир. И после этого мы вновь, если не случится чего-то особенного, станем противниками, у которых друг к другу много обид. Здесь, на Фронтире, всепрощение — худшая из стратегий, она показывает лишь слабость, беззубость этого самого «прощателя». Они попросту не могут хоть как-то не показать своего отношения ко мне — и надо признать, они выбрали самый безобидный вариант, проигнорировав фактическое возвышение моего Рода. А могли поступить куда хуже.

— Например? — поинтересовался удивленный парень.

— Например, как я и говорил, потребовать прибыть не на судне, а своим ходом, — пожал я плечами. — А затем ещё и заявить, что им негде разместить меня и моих людей, потребовав нас встать палаточным лагерем за пределами города. Вот это уже был бы настоящий плевок в лицо, и что самое обидное — они были бы формально в своем праве. Я бы не имел возможности вызвать на дуэль и пришибить кого-то из их Старших Магистров — не сейчас, не во время официально объявленного военного времени. Чародеям пятого и выше рангов запрещены дуэли насмерть в военное время — это закон. Да, я мог бы устроить схватку до первой крови или до сдачи, но и тогда они бы имели вполне законное право на отказ — мало ли, вдруг одна из сторон выйдет из строя на продолжительное время, а сейчас все чародеи шестого и выше рангов на перечет… Но они не стали ставить меня в откровенно неловкое положение — а я ведь не поручусь, что сам был бы столь же благороден на их месте. Это суровый край, родич, и здесь живут суровые люди, привыкшие на удар отвечать ударом. Не все и не всегда… Но из всех христианских добродетелей всепрощение здесь менее всего в цене. И да — тут Род стоит за своих куда сильнее, нежели ты привык. Прав твой родич, не прав — дело десятое, в первую очередь здесь поддерживают своих.

Парню мой ответ не понравился, но виду он старался не показывать. Явно не согласен со мной — всё еще придерживается привычного, столичного мышления. Нет, я не идеализирую местных, я далек