- Мамочки, - цепляясь пальцами за ненадежную створку дверей чтоб не упасть, стонет девушка. И я, спохватившись, отозвал выплеснутый вовне гнев.

Чисто технически, подавление энергий было направлено в первую очередь на стражника. Не на Баженову – ее зацепило самым краешком. Но я легко представляю: каково это. Пережить болезненную перестройку организма, обуздать полыхающий в груди огонь, научиться управлять этим пламенем, взрастить его так, как растят детей, и вдруг, в одно мгновение всего лишиться. Словно бы у тебя отрубили руки. Или отняли зрение. Мир в котором нет течения энергий и без того не особенно привлекателен. Лишившись же выстраданного дара Богов, все вокруг и вовсе превращается в Хельхейм.

И – да. Тридцать пять поколений подряд Летовы обладают умением призывать Свинец, и тем сильно замедлять бесконечный ток всевозможных сил вокруг. И за эти тысячу двести лет, мы, конечно же, научились этим управлять. Сужать до состояния узкого луча, распахивать по всю ширь до впечатляющих размеров или ограничивать стенами какого-то помещения, воздействовать на одного конкретного человека, наконец. Единственное что так и осталось непокорным – это обязательное наличие какой-нибудь сильной эмоции, без которой дар просто отказывался активироваться. Слава Богам, в том пыльном сарае с этим никаких проблем я не испытывал.

Признаться, при планировании операции, я даже не рассматривал возможность получения мною или Ксенией какого-либо ущерба. Конечно, опытный ektemann был бы вполне в состоянии справиться с двумя молодыми людьми. Даже будь они столь же хорошо обученными, как мы с Баженовой. Все-таки грамотное комбинирование переплетений Силы и отточенных навыков рукопашного боя – это вообще почти непобедимая штука. Да только откуда ему взяться, этому эктеману, в нашем второсортном лицее?! Быть может в империи и нашлись бы заинтересованные лица, способные подослать ко мне этакого суперсолдата, но не подослали же до сих пор! «Бубнилка» и тот почти случайно кому-то пока неведомому пригодился. Стражник уже несколько лет возил Ормссона – это я первым делом выяснил – а не появился в Лицее вслед за мной.

Так или иначе, но Ксения после короткого боя выглядела не особенно хорошо. И это меня... раздражало и злило. На счастье, я смог удержать эти, разрушительные для соратников, чувства в себе, и не выплеснуть их случайно на девушку. К тому же виновник пышущего жаром, как угли в горне кузнеца, гнева у меня тоже имелся.

- Ты как? – усилием воли разжав сведенные от злости зубы, поинтересовался я у девушки. – Прости, что пришлось подвергнуть тебя такому испытанию.

- Ничего, - криво улыбнулась Баженова, мельком глянула на стражника, и добавила:

- Потом расскажешь, что это было.

- Что-что, - хрюкнул носом «бубнилка», и приподнялся, опираясь на руку. – Родовой дар Летовых, конечно. Что? О таком не пишут в этих ваших Сетях? А я вот читал, да все одно не готов оказался. Жуткая штуковина, правда? Ты, кстати, в курсе, что имперские суды приравнивают применение родового дара к магическим проявлениям? Со всеми вытекающими последствиями…

- Кто тебе позволил пасть разевать?! – вспыхнула Ксения. Ей, похоже, честь наемника бить поверженного наземь врага не запрещала. И хоть веса во фрёкен было всего ничего, удар ногой по печени у нее вышел на славу. Быстрый, точный, сильный и неожиданный. Ормссоновского водителя аж скрючило всего.

- Расскажу, - покладисто согласился я. Не смотря на то, что все-таки ничего серьезного с вассалом не случилось, испытывал легкое чувство вины. – Вот с этим типом поговорим, и расскажу.

-Так вы всего лишь поговорить хотели? – наигранно удивился «бубнилка». – А я-то голову ломаю, с чего это двое школьников напали на сотрудника лицейской стражи! Да еще с магией! Что, на территории Лицея, полностью запрещено!

- Какой из тебя стражник? – фыркнул я, и присел рядом на корточки. Чтобы воздействовать даром на одного человека, желателен физический контакт. – Настоящие сотрудники в вещах лицеистов не роются... Нашел, что искал?

- Понятия не имею, о чем ты говоришь, - засмеялся мне в лицо шпион.

- Значит, не хочешь по-хорошему, - констатировал я. – Зря.

И, положив прежде руку ему на голову, призвал дар подавления энергий.

Без цвета, без вкуса, без запаха, без силы и без надежды. Только гнет свинцово-серой хмари и тело - предатель. После такого, даже пыльный сарай на задворках провинциального лицея станет казаться восхитительно живым и полным ярчайших красок местом.

- Каждый следующий раз будет все сильнее и сильнее. И все дольше и дольше. И это будет продолжаться до тех пор, пока ты либо не расскажешь все, что я хочу узнать, либо пока твой разум не останется в царстве Хель навсегда, - прошипел я в ухо облегченно выдохнувшему, когда все закончилось, шпиону. – Продолжим?

Разрешения мне не требовалось. И давать вражине время перевести дух, подготовиться морально, тоже не собирался. Родовая способность, которой не так уж и часто доводилось покидать пределы моего разума, теперь вызывала что-то близкое к эйфории. Едва не физическое наслаждение от ощущения всемогущества. Трудно иметь почти божественную мощь и раз за разом заставлять себя останавливаться. И если бы не общее ощущение неправильности происходящего – пытать людей, ниже достоинства для дворянина – мог бы не выдержать искушения, и пропасть, раствориться в этом океане энергий.

- Ну зачем же? – голосом Ормссона отвлек меня от борьбы с собственным даром темный, на фоне светлого дверного проема, силуэт. – Зачем же вы, ваша милость сами-то?

- Очень мало верных людей, - пожаловался я, убирая ладонь с головы Бубнилки, и вставая. – А в этом деле, господин Ормссон, нужны именно такие.

- Ой, - пискнула Ксения, и прикрыла рот ладошкой.

- Ductor*, - облегченно выдохнул бледный водитель, и хрипло засмеялся.

/*ductor (лат.) – руководитель, шеф./

Тем более катастрофичным было крушение его надежд, когда начальник Стражи Лицея продолжил:

- В некотором роде, ваша милость, мы с этим... субъектом, и теперь уже являемся вашими служащими. Я же и более того... В расчете на то, что будущие... подобные дела, вы мне станете поручать... готов продолжить... гм... процесс дознания.

- Вот как? – слегка удивился я. Технически, Орсмссон, в купе со всеми прочими работниками Лицея, действительно могли считаться княжескими служащими. Хотя бы уже потому, что львиную долю бюджета учебного заведения составляли дотации из казны Летовых. Однако трудовые соглашения все-таки заключались с «прослойкой» - администрацией Лицея – а не с кем-либо из представителей правящей в княжестве династии.

Основа основ имперского законодательства, древняя традиция и главный обычай аристократии: служат конкретным людям, или, в крайнем случае – родам, а не идеям. Присягают императору, не империи! И так сверху до самого низа. Ормссон, как впрочем, и все остальные служащие Лицея, в какой-то мере, вассал моего вассала. То есть – мне никто. И его заявление – завуалированная заявка на занятие должности руководителя службы безопасности. Моей службы безопасности. Моей, а значит: всего княжества. После Лицея, прямо-таки стремительная карьера.