двое видеть дальше входных дверей. А Дмитрий не отпускал меня почти до самой машины. Я не возражала особенно, мне даже этот его жест понравился. Только, не следовало мне к подобному привыкать, так себе тогда сказала.

— Что это ты придумал с браком? — покосилась на новоиспеченного «мужа», когда он уже тронул с места машину, направляясь домой.

— А что я должен был ему рассказать? Выдать историю про твой пропавший автомобиль?

— Мог бы обойтись какими-нибудь пространными объяснениями.

— Не смог. Что дальше?

— Вот и я подумала, что дальше станем делать, когда я выложу перед этим Павлом Георгиевичем на стол новый паспорт, где будет стоять моя фамилия и не будет отметки о браке.

— Там видно будет, — как-то непонятно повел он плечом.

— Но возможно, он сам и не станет заниматься такой мелочью, как мое оформление. Он большая шишка?

— Вполне.

— Тогда, может, просто даст указание отделу кадров заняться мною. Как думаешь?

— А мне интересно откуда рядом с тобой возник тот Никифоров.

— Возник и возник. Просто. Он сидел в кафе напротив того места, где ты меня оставил.

— И что? Почему он оказался около тебя?

— А что? Отлично же вышло. Мы с ним познакомились случайно, а оказалось, что он будет моим начальником. Что ты так на меня смотришь?

— Ничего, — Ткачев перевел взгляд на дорогу, решив, что она заслуживает большего внимания, чем мое лицо. И я была с ним абсолютно согласна.

— И что за условия моего трудового договора вы с Павлом Георгиевичем обсуждали? — М стало интересно, что за работа мне предстояла. — Расскажи.

— Так… — уже в тот момент показалось странным, что не желал говорить на эту тему. — Давай оставим до дома. Видишь, дорога, какая трудная.

Пришлось с ним согласиться. Но мысли мои неотступно вертелись только вокруг будущей работы. Меня даже как немного лихорадило от нетерпения узнать все в деталях. Понятно, что до дома Ткачева еле дотерпела.

— Ну что? Уже готов мне все рассказать? — начала снова к нему приставать после того, как накормила Дмитрия обедом. Это стоило мне терпения, но я дождалась, когда он насытился и довольный приподнялся из-за стола.

— Про что? — как будто издевался надо мной, честное слово.

— Про то место, что мне предложили в «Олимпийском», конечно, — старалась говорить ровно.

— Какое место? Я решил, что будет лучше, если ты посидишь пока дома.

— Как это?!! — тут выдержка меня покинула. — Ты так испытываешь меня? Зачем?

— Ничуть. И успокойся. Не надо здесь кричать.

— Кто кричит? Я просто поражена переменой в твоем настроении, — и у меня получилось поставить тарелки в посудомоечную машину с противным скрежетом, а потом еще и чашки со стаканами из-под сока зазвенели им вдогонку.

— Смотри-ка! Начинаешь посуду бить, как строптивая новобрачная?

Его спокойное хмыканье раздразнило меня даже больше, чем сами слова.

— Я не согласна терпеть такие насмешки, — сверкнула на него глазами. — Вот возьму, и сама поеду завтра в спортивный комплекс. Без тебя. Думаю, что мне там всякий подскажет, где найти…

Договорить не успела. Ткачев достал из кармана мобильный телефон и покрутил им передо мной в воздухе.

— Сейчас позвоню и скажу, что нашел для тебя лучшее занятие.

— Ты не сделаешь этого! — сказать получилось с вызовом. Ох, я совсем упустила из виду, что за человек стоял передо мной.

— Считай, уже сделал, — произнес и вышел из кухни.

— Черт! — я побыстрее включила мойку и поспешила за ним. — Дима! У нас с тобой был уговор. Ты поставил условие, и я его выполнила. — Нашла его сидящим за письменным столом в кабинете.

— Имеешь в виду постель? — вскинул брови. — Тебе все, что между нами было, тоже нравилось. Успокойся и отомри. Не надо так нервничать и напрягаться. А про «Олимпийский» забудь, я сказал. Там больше никто тебя не ждет, — и он снова указал на свой мобильный, давая понять, что позвонить уже успел. — И я обещаю, что дня через два-три работу тебе здесь найду, сам.

— Мило! — опустилась я без сил на кресло напротив него. — Ты — самодур, да? Что там тебе под мантию попало? Владимир тебе не понравился, да? Теперь мне это стало понятно. Но какое ты имеешь право меня ревновать? И еще на ровном месте, — прищурилась на него, но тому было, хоть бы что. Нисколько не переменился в лице. — Кем ты себя возомнил? Не заигрался ли, Ткачев?

— Все сказала? Теперь можешь идти.

— Куда? На кухню? А может, велишь заняться стиркой белья? Кем ты себя считаешь?

— Намекаешь, что взаправду возомнил себя мужем? А смотри-ка, ты ругаешься сейчас со мной, как сварливая супруга. Тебе не кажется?

— Что бы тебя… Нет, я не стану больше сидеть в четырех стенах.

— Что ты собралась делать?

— Например… Например, пойду пройдусь по улице.

— Рискни. Забыла, как тебя чуть не запихнули в машину посреди бела дня?

— Так это, где было?! Здесь Москва. Столица. Сотни улиц. Миллионы людей. Мне не страшны твои угрозы, — и я решительно направилась в прихожую. — И охранник внизу не имеет права меня не выпускать из подъезда.

— Стой, — он догнал меня около двери, когда надевала туфли вместо домашних тапочек. — Уговорила. Съезжу сейчас к одному своему приятелю, узнаю, нужна ли ему молодая особа на место тренера.

— Это куда? — я заинтересованно выгнула шею в его направлении.

— Есть в Москве одна школа со спортивным уклоном. А при ней бассейн.

— Что ты говоришь? Думаешь, может получиться?

— Кто его знает? Но два месяца назад он что-то такое мне говорил, будто ему люди нужны.

— Но постой, сейчас лето. А занятия начинаются с сентября.

— И что? Тебе ли особенно выбирать? Сиди дома и жди меня. Или постой! Подойди ко мне.

— Зачем? Ты снова за свое? Какие могут быть поцелуи, Ткачев? Остановись.

— Ладно. Станешь меня благодарить, когда вернусь. Я недолго. Жди. Из дома ни ногой!

Прождала я его часа три. Извелась вся