— Купите?

— Куплю, вот это, — указывая наугад.

Смех у нее тоже был замечательным. Не визгливым, не хихикающим, а таким же, как и она сама — красивым.

— Боюсь, господин, он вам не слишком подойдет.

— Это почему еще?

— Женский оберег, чтобы муж не распускал руки?!

— Действительно, к чему он мне? — я спешно прикрыл ладонью нижнюю часть лица, чтобы девушка не увидела ту гримасу, которая уже несколько лет заменяет мне улыбку. — Тогда это.

И снова не угадал, отчего девушка рассмеялась еще сильнее.

— Амулет для того чтобы… — она снова смутилась, и замолкла.

— Ну-как, ну-ка! — начал настаивать я.

— Он тоже женский.

— И все-таки? Вдруг какой-нибудь из моих знакомых пригодится?

— Не думаю, что ваш подарок ее обрадует, — смущение закончилось тем, что она снова прыснула от сдерживаемого смеха.

— Я — покупатель, и я настаиваю!

Ее мгновенный переход от веселья к смущению нравился не меньше всего остального.

— Это для молоденьких девушек, чтобы у них хорошо росла грудь.

«Да уж, она права полностью: такой подарок может и серьезно обидеть». Самой продавщице почти волшебных вещей он совершенно не требовался: все у нее было в полнейшем порядке. И еще мне понравилось, что выреза на платье практически нет. А он вполне мог быть достаточно большим, что обязательно помогло бы торговле. Лоток располагался чуть ниже груди, и глядя на него, поневоле упрешься взглядом в такую волнующую ложбинку, что расстаться с деньгами станет куда легче.

— Ну тогда на ваш выбор, что-нибудь особенное.

— Особенное? — девушка на мгновенье задумалась. — Вот этот амулет, но он стоит дорого!

Тот среди всех остальных поделок ничем не выделялся. Зеленовато-синий камешек в форме плоской капли, и с отверстием на остром конце, через которое была продета цепочка из меди. Все остальные амулеты и обереги выглядели ему под стать — никакой художественной ценности, не говоря уже о материалах, из которых они изготовлены.

— А для чего он?

— Для того чтобы не мучали приведения. И еще ночные кошмары.

— Разве привидения такие страшные?

— Сами по себе нет, но бывает и так, что они вселяются в тело несчастного и начинают в нем хозяйничать.

— То, что и нужно: с привидениями дела у меня обстоят не очень. И во сколько мне обойдется защита от них?

Девушка на миг замерла, заодно бросив на меня быстрый взгляд, очевидно, определяя платежеспособность, затем все же решилась.

— Три серебра.

И застыла снова, очевидно ожидая услышать — за такие деньги я и само привидение смогу купить!

— Кстати, а как вас зовут? — полез я за деньгами, которых у меня было ровно столько.

— Аннета.

«Даниэль сарр Клименсе — это судьба! И оберег от привидений, которые тебя замучили. И три серебряных монеты для Аннеты, деньги для нее, судя по всему, серьезные. То, что ты останешься совсем без них? Ну так ненадолго же! Вернешься в «Золотой якорь», а там тебя поджидает кошель с золотом. Завтрак был плотным, и от жажды не помрешь: в Клаундстоне полно питьевых фонтанчиков, и встретить их можно на каждом шагу. Однажды городу пришлось пережить долгую осаду, когда жажда была самой большой проблемой, с той поры так и повелось».

— Спасибо! А как зовут господина? — принимая монеты, и делая книксен, поинтересовалась Аннета.

«Желаешь запомнить простофилю, которого так ловко удалось обмануть на целых три серебра, когда, сомневаюсь, весь твой лоток со всем его волшебством стоит дороже?»

— Даниэль.

— Даниэль?

Девушка смотрела на шпагу.

— Ну, с ней такая история. Я нашел ее недалеко отсюда. Смотрю, в канаве валяется, и чего думаю добру пропадать? Взял и нацепил.

— Так не бывает.

Нет, какая же у нее замечательная улыбка!

— Значит так, Аннета. Хотите вы того или нет, но мне хотелось бы с вами встретиться.

— Встретиться? Зачем?

— Вы — самая красивая девушка во всем Клаундстоне, и одного этого уже достаточно. И потом, я здесь недавно, буквально со вчерашнего дня, и хочу познакомиться с городом. Если не против, вы могли бы мне его показать.

«Даниэль, мог бы сказать и честно. Эта девушка — лучшее из всего того, что случилось с тобой за последние годы. А, возможно, и за целую жизнь. Вполне допускаю, вскоре придет разочарование, но сейчас — это факт, и он обсуждению не подлежит». Настолько меня взволновала девушка, обычная продавщица товара, которому грош цена. Я не знал о ней ровным счетом ничего, но и знать не хотел. А если кто-нибудь пожелал бы меня просветить, заткнул бы ему рот не выбирая средств.

— Ну так что? Где я увижу вас сегодня вечером? Уверяю, нам будет весело, а вам самой ничего не грозит.

— Не знаю даже…

— Знаете, Аннета, знаете. Либо я вам симпатичен, и вы соглашаетесь, либо нет, и тогда мне откажете. Но предупреждаю — я начну вас преследовать. Скупать все безделушки, засыпать по утрам цветами. Кстати, где вы живете? Мне нужен адрес, куда отсылать цветы.

«Если она сейчас попросит купить что-нибудь еще, я буду жестоко разочарован».

— После шести я всегда свободна, — наконец, решилась она. И торопливо. — Только не до позднего вечера!

Я было подумал, что Аннета сейчас скажет о маме, но девушка не добавила ничего.

— Значит, ровно в шесть? На этом же месте? Или где вам будет удобно встретиться?

Дальше мой путь лежал в сторону порта. Шагал я, задумавшись о том, в какую сложную ситуацию угодил. Мне все также хотелось срочно покинуть город, но теперь появилась веская причина в нем задержаться. Я нисколько не сомневался — Аннета не выдержит моего напора, но мне мало, чтобы она стала очередной из, слишком девушка хороша. Сам от себя не ожидал, что женщина может взволновать настолько, а мне есть с чем сравнить. Пришлось одернуть. «Даниэль, ты же отлично понимаешь, что внешняя привлекательность — далеко не самое главное в женщине. Потерпи немного, а уже затем решай. Возможно, при нашей встрече ты будешь слышать от нее только глупые хихиканья, или наоборот, постоянные попытки умничать. Или она наивна так, что засомневаешься в ее уме. Либо же цинична настолько, как может быть цинична девушка с огромным прошлым. Или имеет привычку выражаться грубо по малейшему поводу. И тогда все ее очарование улетучится, исчезнет, и останется лишь замечательная фигура, да смазливое личико, прецеденты уже бывали».

Брата капитана «Марии» Асанта — Грега, я увидел издалека. Он, в сопровождение еще одного матроса, выходил из торгующей пивом лавки, очевидно, утолив жажду по дороге в порт.