когда дает наркоз и потом следит за состоянием пациента на столе — это была совершенно другая Инна, собранная, четкая, без единого лишнего движения. В последнее время Матвей полюбил работать с ней и все чаще просил поставить ему анестезиологом Калмыкову, а уж мой муж умел ценить профессиональные качества.

Но меня все равно не покидало это странное чувство, которое я испытывала всякий раз при взгляде на Инну Калмыкову.

Надо все-таки с Иващенко поговорить еще раз, вдруг я что-то упустила. После случая с Полиной Ненашевой я стала опасаться всякого рода странностей у своих врачей — в последнее время в моей клинике и так происходит слишком много, и ставить под удар репутацию, а то и вовсе лицензию я не собиралась. Лучше перестраховаться, чем потом опять разгребать последствия.

Семен

Миновав лесной массив, он уперся в огороженную территорию со шлагбаумом. Пришлось показать паспорт и потом минут десять ждать, пока охранник выяснит, можно ли впустить странного человека на мотоцикле, представившегося хирургом Кайзельгаузом. Наконец шлагбаум поплыл вверх, а охранник, высунувшись из окошка, объяснил, как добраться до гостевой парковки.

— Сильно только не газуйте, здесь все же клиника, — предупредил он, и Семен кивнул.

Территория клиники оказалась огромной, с парком, двумя парковками, множеством беседок и каких-то аллей. Три больших здания, в центральное из которых, административный корпус, ему и нужно было попасть, располагались полукругом, но находились довольно далеко друг от друга, и Семен подумал, что наверняка их соединяет подземный переход, потому что других он не увидел.

«Здесь, наверное, зимой тихо совсем, — подумал он, паркуя мотоцикл и убирая шлем в бардачок. — Далековато, конечно, но место мне нравится. Интересно, как еще примут…»

Он слышал, что Аделина Драгун отбирает персонал по какой-то ей одной понятной системе, но всегда берет врачей только с высокой квалификацией, а его достижения в области пластической хирургии пока были весьма скромными. Но возможность поработать и поучиться рядом с такими профессионалами, как Матвей Мажаров, например, очень Семена вдохновляла. Он знал, что способности у него есть, пусть, может, и не такие выдающиеся, как у отца, но хирургом Семен был хорошим, это признавали все. Все, кроме Кайзельгауза-старшего, разумеется.

«Было бы хорошо здесь остаться, — он шел по дорожке к административному корпусу и с каждым шагом понимал, что это место словно создано для него — ему тут стало спокойно, как давно не было нигде, даже дома. — Я бы смог реализовать то, что всегда хотел, и перестать из кожи вон лезть, доказывая отцу, что я не хуже. И потом — только тут я смогу заниматься тем, что мне интересно по-настоящему, а не стоять у стола вторым номером под строгим взглядом всезнающего папеньки».

В просторном холле его встретила девушка в голубом костюме, представилась Аллой и провела на второй этаж, где находился кабинет владелицы клиники.

— Вы пока вот тут располагайтесь, — предложила она, указав на диван. — Аделина Эдуардовна в курсе, что вы приехали, сейчас закончит с поставщиком и пригласит вас.

Семен неопределенно кивнул и опустился на диван, а девушка зашла за высокую стойку и уткнулась в компьютер, быстро набирая что-то на клавиатуре.

Пока его не пригласили в кабинет, Семен рассматривал приемную. Ничего лишнего, никаких раздражающих моментов, никаких дипломов, сертификатов и прочего, что так любят вывешивать на обозрение в платных клиниках. Здесь на стенах висела пара спокойных пейзажей в почти незаметных рамах — и больше ничего.

За стойкой у Аллы раздался какой-то мелодичный звук, она нажала кнопку и негромко сказала:

— Да, он уже здесь, Аделина Эдуардовна. Проходите, Семен Борисович, — это относилось уже к нему, и Кайзельгауз поднялся, почему-то испытывая волнение.

Ему уже не хотелось уходить отсюда, и теперь только от того, какое впечатление он произведет на владелицу клиники, зависит исход всего дела.

«Что это я так разнервничался? — удивленно подумал Семен, кладя руку на дверную ручку. — Как барышня перед свиданием, ей-богу…»

За столом сидела худощавая блондинка с тонким носом и глубоко посаженными глазами, сразу окинувшая Семена быстрым изучающим взглядом с головы до ног:

— Семен Борисович? Проходите располагайтесь, — она указала на стул напротив себя. — Меня зовут Аделина Эдуардовна Драгун, я владелица этой клиники. Хотелось бы познакомиться ближе, прежде чем я приму решение о вашем контракте.

Семен сел, сложил перед собой на столе руки и заметил, как Драгун на них посмотрела.

«Если надеялась, что затрясутся от ее ледяного приема — так нет, я уже не мальчик, чтобы от подобного в трепет приходить».

— Насколько я поняла, вы в данный момент работаете в институтской клинике под руководством своего отца, профессора Кайзельгауза, все верно? — Драгун надела очки в красной оправе и взяла какой-то лист, испещренный мелким печатным текстом.

— Да, верно. Но я уже четыре года занимаюсь пластической хирургией, окончил курс в Москве.

— Но большой практики не имели?

— К сожалению, нет.

— А область какая?

— Реконструктивная хирургия молочной железы.

— Но вы же абдоминальный хирург? — снова глянув в листок, уточнила Драгун.

— Да, но хирургия органов брюшной полости увлекает меня куда меньше.

— Я понимаю. Всегда хочется чего-то наглядного, верно?

— Нет, дело не в том. Мне просто хочется работать в другой области, — Семен почему-то решил не кривить душой и сразу выложить все карты.

Драгун сняла очки, сунула дужку в рот и долго молчала, изучающе глядя на него.

— А ведь я и это понимаю, Семен Борисович. Тяжело быть вторым номером у отца?

Семен невольно вздрогнул, но быстро взял себя в руки:

— Честно? Я хочу делать что-то свое, а не идти по пути отца.

— Сравнивают?

— Да.

— Ну насколько я слышала, вы мало в чем уступаете профессору.

— Не знаю, — уклонился он. — Но делать хочу что-то другое.

— Я тоже хотела делать не то, что моя мать, — вдруг сказала Драгун, откладывая очки. — Нам, детям гениев, всегда приходится работать больше остальных, чтобы не затеряться в тени великих родителей и их достижений. И самое правильное — делать что-то другое, идти в иную область.

Семен вдруг вспомнил, что мать Аделины, Майя Михайловна Драгун, была выдающимся хирургом, преподавала в институте, имела ряд научных работ и считалась специалистом высочайшего класса. Должно быть, Аделине тоже пришлось нелегко в свое время, и Семен это понимал, как, может, не понял бы кто-то другой.

— В общем, Семен Борисович, я вас беру на испытательный срок — так у нас положено, — произнесла меж тем Драгун. — И еще. Вам предстоят беседы с нашим психологом Иваном Владимировичем Иващенко, это обязательное условие. Я принимаю окончательное