Сержант, помялся, решая, что делать дальше — все-таки почти супруга мэра. Видимо боязнь нажить проблемы с властью, наконец, пересилила совесть, — он объявил, что все могут быть свободны, и вышел из кабинета. Саша и Даша быстро юркнули следом. Остальные, молча, двинулись за ними.

Последней выходила Татьяна Николаевна:

— До чего ты дошла, Изольда! — повернулась она в дверях, — Почему ты их так ненавидишь? Не по-людски это.

— Тебя не спросила!

— Мне жаль тебя…

В комнате ребят, тем временем, четверка бурно обсуждала случившееся. Саша рассказывал, что понятия не имеет, как оказался смартфон у него под подушкой. Ребята пытались понять, откуда Даша узнала про симку в сейфе, но как выяснилось, она и сама не могла объяснить.

— Я думала, останусь одна, если тебя посадят! — Даша крепко обняла брата. — Я очень хотела тебе помочь, но не знала как! Вдруг, как вспышка — я увидела сейф в кабинете Изольды и руку с маникюром, бросающую симку на кипу бумаг. Когда я заходила к вам в кабинет, то не знала что буду делать. Все случилось само собой, — она снова обняла Сашу, — Как я рада, ведь все хорошо закончилось!

— Не думаю, что закончилось, — Вася покачал головой, — Ты выставила Изольду идиоткой при всех, она отомстит, вот увидите. Она этого так не оставит.

Спустя несколько дней все четверо готовились к завтрашнему экзамену по математике. Стояла невыносимая жара, и дверь их комнаты была открыта. Вдруг они услышали крики из коридора. Голоса доносились издалека, где-то от административных кабинетов.

Громче всех звучал голос Любашковой. Заинтересовавшись, ребята вышли из своей комнаты и направились к источнику шума.

— …Тебе давно пора оставить эту работу, ты пенсионерка — сиди дома! — кричала Изольда в кабинете директора.

— Как только областное министерство откажет мне в продлении контракта — я уйду, — парировала Татьяна Николаевна. — Ты не вправе указывать мне, Изольда.

— Ты вцепилась в них, как клещ! А я говорила, их надо сдать куда следует.

— Изольда, прекратим этот разговор, — Татьяна Николаевна заметила ребят в открытую дверь, но та не унималась:

— Ты ухватилась за них, чтоб только мне насолить! Их место было в психушке! Они могли вообще дебилами оказаться! Волчата! Недоношенные идиоты!

— Изольда Павловна! Наш разговор окончен!

— Не затыкай мне рот! — Изольда всё-таки направилась в коридор, но увидев ребят, остановилась, — А, полудурки, явились послушать, что про вас говорят?!

— Изольда, ПРЕКРАТИ! — ребята впервые в жизни услышали, как голос Татьяны Николаевны сорвался на крик. Она вышла следом в коридор, — Только не при детях!

— А то что?! Что ты мне сделаешь?! — не унималась Изольда.

— Ребята, идите к себе, быст-т-ро… — директор оперлась рукой о стену, и, схватившись за грудь начала медленно оседать на пол.

Ребята, поняв, что Татьяне Николаевне стало плохо, кинулись к ней. Даша побежала на вахту, вызвать скорую помощь. Изольда, видимо осознав, что перегнула палку, попятилась назад, но запнулась о ведро — старая уборщица Клавдия Ильинична делала влажную уборку. Ведро опрокинулось, вода потекла по полу.

— Да что, другого времени нет пол помыть?! — закричала Любашкова, пиная ведро, лежащее на боку. Оно прогремело по пустому коридору гулким эхом.

— Так всегда в это время коридоры убираю, после столовой и спальных комнат, — спокойно ответила уборщица.

— Больше не моете! Вы УВОЛЕНЫ! — крикнула ей в лицо Изольда, и поспешила прочь.

— Да много ль согласятся, за такие деньги, грязь-то скрести? — ответила ей в след уборщица, но её слова почти заглушил громкий стук Изольдиных каблуков.

Скорая приехала быстро, Татьяну Николаевну, решили госпитализировать. Когда директора на каталке вывезли к машине, все воспитанники и персонал уже были на улице. Машина не медля ни секунды, рванулась с места, зеваки стали расходиться. Через пару минут у входа осталась только ошарашенная четверка, да уборщица. Она опустилась на ближайшую лавочку:

— Вот ведь как бывает-то, как жажда власти людей-то меняет. Готова Татьяне Николаевне горло перегрызть, лишь-бы директором стать, — Клавдия Ильинична покачала головой. — Правду говорят: не делай добра — не получишь зла!

— Вы о чем? — непонимающе посмотрела Даша.

— Так она ведь даже жила у Татьяны Николаевны по первости, как только в город-то приехала…

— Вы давно её знаете? — спросил Вася.

— Да сколько у нас работает, столько и знаю — мы в одном подъезде живем. Татьяна Николаевна на втором этаже, а я на первом.

Через вахтера ребята узнали, что у Татьяны Николаевны случился инфаркт. Экзамены прошли в каком-то коматозном состоянии, но к счастью все четверо выдержали итоговые испытания…

Через две недели директора выписали домой. Друзья, выяснив адрес у Клавдии Ильиничны, решили навестить выздоравливающую.

Позвонив в дверь, ребята уже хотели уйти, когда, наконец, замок щелкнул, и на пороге появилась Татьяна Николаевна. Было очень не привычно видеть её в домашнем халате и без прически.

— Что, страшная? — спросила она в ответ на их озадаченные взгляды. Выглядела Татьяна Николаевна и правда не очень-то бодро. Всегда живые, немного улыбающиеся серые глаза угасли, под ними виднелись большие темные круги. Щеки на бледном землистом лице ввалились, да и вся она как-то осунулась. Она слабо улыбнулась, пропуская ребят, — Вроде откачали пока, жить буду. Проходите, я чайник поставлю.

Квартира оказалась совсем небольшая, со скромной, но очень уютной обстановкой. Проходя в гостиную, Даша заметила маленькую комнатку, в ней определенно жила девушка. На стенах висели плакаты со смазливыми музыкантами, стоял туалетный столик с косметикой, и большой стол с книгами и разными девчачьими мелочами. Даша не осмелилась туда войти без разрешения хозяйки.

В гостиной было много фотопортретов. Осмотревшись, ребята поняли, что на всех фото одна и та же очень улыбчивая девушка, но не знали кто это.

— Вы-то как? Как экзамены? — Татьяна Николаевна опустилась в кресло и указала ребятам на диван.

— Да вроде сдали, — махнул рукой Антон.

— Татьяна Николаевна, что это было-то? — Даша всё рассматривала девушку на большом портрете.

— Ты про Любашкову?

— Эта Изольда совсем с катушек съехала, — Вася сел.

— Несчастная она. Просто,… пожалеть её некому, — отозвалась Татьяна Николаевна.

— Пожалеть? — Даша округлила глаза на директора, резко забыв о портрете, — Да она Сашку подставила, вас до больницы довела!

— Да, Дашенька, пожалеть! Знаешь, какая она раньше-то была? Приехала после института — глаза горят, куча идей в голове. Красавица! Влюбилась без памяти, выскочила замуж, казалось, счастью нет предела. Да вот только муж наркоманом оказался. Лечили его, как могли,… вроде победили заразу. Она носила первенца, когда он снова взялся за старое. Однажды избил её очень сильно, перед самыми родами. Лицо по частям собирали, даже пластику потом