Судя по решительному взгляду, Уайт не ошиблась и действительно хотела поговорить с кем-то из нас.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась она, остановившись у нашего стола.

– Добрый, – отозвалась я, отложив конспект в сторону.

Фелиция демонстративно молчала, изучая свои ногти. А Уайт изучала ее. Как-то уж очень пристально и оценивающе, словно пытаясь что-то найти. Я невольно напрягалась. Уж не успела моя кузина натворить что-то, пока я занималась подготовкой доклада?

– Ты Фелиция Эндир?

– И что? – продолжая изучать свои ногти, раздраженно осведомилась кузина.

Я с трудом сдержалась, чтобы не ткнуть ее локтем в отместку. Да, не нравится тебе василиска, но надо соблюдать хотя бы элементарные правила этикета.

– Я могу с тобой поговорить? – вежливо спросила Уайт, возвышаясь над нами. – Наедине.

– Сомневаюсь, что нам с тобой есть о чем разговаривать, Уайт, – натянуто улыбнулась Фелиция, наконец подняв на нее глаза.

– Думаю, есть, – возразила василиска. – Дело касается твоей летней практики. Возникли кое-какие вопросы, которые нам с тобой стоит обсудить. Поверь, это в твоих же интересах, Эндир.

Новость о практике заставила встревожиться не только Фелицию, но и меня. Я нервно закусила губу, внимательно взглянув на девушку. Хорошо, что она была занята тем, что изучала кузину и не обращала на меня никакого внимания.

«Летняя практика… а вдруг… нет, не может быть…»

Я застыла на своем стуле, чувствуя, как быстро застучало сердце и начало бросать то в холод, то в жар. От перенапряжения пальцы свело судорогой и на мгновение сбилось дыхание.

– Ладно, давай поговорим о практике, – нехотя согласилась Фелиция, медленно поднимаясь и поправляя короткий жакет, полы которого слегка задрались. – Хотя я совершенно не понимаю, что здесь можно обсуждать спустя столько времени. Да еще с тобой.

На едкий тон моей кузины Уайт никак не отреагировала. Словно и не заметила его вовсе.

– Не здесь. Давай отойдем.

– Адель, подожди меня в нашей комнате, – бросила кузина напоследок. – Я скоро вернусь, и мы продолжим заниматься.

– Ладно, – тихо ответила я, даже не думая спорить.

Действительно будет лучше подождать Фелицию в комнате. А когда она придет, хорошенько расспросить. Кузина точно меня не выдаст, это не в ее интересах. Но… кое-что, произошедшее в августе, я от нее все-таки скрыла.

«Нет, все это глупости… никто и никогда не узнает о том, что было тогда… никто не узнает о нем…»

Проводив их взглядом, я некоторое время сидела за столом. Потом, словно опомнившись, вскочила. Перекинув ремень сумки через плечо, схватила конспекты и поспешила прочь из столовой. Прижала тетради к груди и пробежала по широким дорожкам к общежитию, стараясь никого не сбить по пути.

Перевести дыхание смогла лишь в комнате, которую делила с Фелицией. Бросив сумку и тетради на стол, я села на кровать и обхватила себя за плечи.

Тревога нарастала с каждым мгновением. Я внезапно почувствовала себя загнанным в ловушку зверем. И дело было не только в странном интересе Уайт к летней практике. Год назад я совершила ошибку, обратившись за помощью не к тому, кому следовало. Доверилась и теперь пожинала плоды своего поспешного решения.

– Я скучал, мяу, – промурлыкала ручка на нашей двери, выполненная в виде морды улыбчивого и наглого кота.

Это являлось одной из особенностей Уатерхолла. На двери каждой комнаты общежития имелась ручка в форме какого-нибудь животного или существа. Она служила и замком, который не пропускал никого чужого, и напоминалкой для важных событий, и будильником, который своим воем поднимет даже мертвого. А еще с такой ручкой можно было поболтать, если хочется. В данный момент мне не хотелось.

– Не сейчас, – отмахнулась я.

– Мяу, опять зачет не сдала? Не ценишь ты себя, Адель, – промурлыкала ручка. – С таким уровнем знаний и подготовкой тебе надо быть на первом месте.

– Не боишься, что я Фелиции расскажу о твоих подстрекательствах? – хмыкнула я.

– Да говори. Она еще неделю назад обещала меня натереть специальной мазью и забыла, – обиженно выдал кот, сморщив металлическую мордочку. – А я все жду и жду.

– Я ей напомню. Сам понимаешь, итоговые экзамены. Тут про все забудешь.

– Ты-то ничего не забываешь.

– Лучше бы мне кое-что забыть, – вздохнула я, поднимаясь с кровати.

Подойдя к окну, отодвинула тонкую занавеску и выглянула наружу. Рассмотреть что-то за густой кроной высокого дерева было сложно. Впрочем, я и так хорошо представляла, что увижу. Студенты академии Уатерхолл готовились к экзаменам, не забывая наслаждаться и радоваться жизни. У каждого из них были планы на будущее, мечты, желания и стремления, а я…

Я внезапно осознала, что понятия не имею, как жить дальше. Дядя, несомненно, устроит меня на работу. Все как говорила Фелиция, для которой уже припасено тепленькое местечко в столичной клинике. Скорее всего секретаря, потому что она, в отличие от меня, ненавидела практическую работу и не любила исцелять других. Говорила, что после каждого сеанса у нее кружится голова и начинает тошнить. Возможно, так и было. Меня тоже после долгого лечения штормило и дрожали руки.

Но дело не в этом. Чего на самом деле хотела я сама? Плыть по течению рядом с кузиной, точнее за ней, продолжая играть роль безмолвной тени, или попытаться жить самостоятельно и ни от кого не зависеть?

Я честно собиралась ждать кузину до последнего, но не получилось.

– Хочешь, я тебя порадую? – вновь подала голос мурлыкающая ручка. – Твой таинственный поклонник вновь объявился.

– Поклонник? – встрепенулась я, оборачиваясь. Тревога, которая чуть утихла, начала вновь разрастаться, ледяной волной пройдясь по натянутым нервам. – Какой поклонник?

– Тот самый, которого ты, девочка, так тщательно скрываешь, – подмигнул мне металлический кот. – Два месяца его не было и вот. Прислал записку.

– И где она? – ровным, лишенным эмоций голосом, спросила я.

– А вот.

Ручка открыла пасть и вытянула вперед длинный язык, на кончике которого, свернувшись трубочкой, лежал белый клочок бумаги. Как же мне хотелось схватить его, разорвать на мелкие кусочки и выбросить! Но я не могла. Это вызвало бы лишние подозрения и