она ощутила, как по телу прокатилась жаркая волна. Когда они наконец оторвались друг от друга, ей показалось, что ее губы распухли, увеличившись чуть ли не вдвое. Внизу живота что-то сжалось и запылало. Она понимала, что должна оттолкнуть его, но поцелуй ей понравился, и от него это не укрылось.

Сумка звучно шлепнулась на тротуар. Валентин достал из кармана ручку, удивительно проворно опустился на корточки и написал что-то на самой верхней газете. Потом послышался треск разрываемой бумаги. А в следующий миг он вложил ей в ладонь обрывок газеты, где прямо под изображением серпа и молота значился адрес университета.

— Приходи повидаться, — сказал он, неожиданно перейдя на «ты».

Мэрион спрятала адрес в карман. Само собой, навещать Валентина она не собиралась.

Наконец подъехал автобус, и Валентин вскочил в него. Проходя мимо водителя, он что-то негромко сказал, и тот так и покатился со смеху. Автобус с ревом уехал, унося молодого человека с собой. Мелькнув в окне красной молнией, он с улыбкой помахал Мэрион.

Глава третья

Мэрион надеялась, что матушка уже спит. Но пока девушка приближалась по узенькой улочке к дому, она успела заметить полоску света между двумя занавесками на окне гостиной. Мэрион вставила ключ в замок и вошла в тесную прихожую.

— Мэрион!

Заглянув в гостиную, она увидела матушку, которая уютно устроилась с шитьем в кресле у камина; яркие лучи настольной лампы очерчивали ее фигуру. От этой столь знакомой и милой сердцу картины Мэрион захлестнула волна нежности.

— Здравствуй, мама! Прости, что опоздала.

Однако на круглом простодушном лице миссис Кроуфорд не появилась привычная улыбка. Оно было омрачено беспокойством, а во взгляде пылало возмущение.

— Ужасно опоздала! Мы не знали, что и думать!

Неприятное предчувствие мурашками пробежало по спине Мэрион.

— Мы?

— Питер заходил! Или ты забыла, что он обещал заглянуть?!

Питер! Ее приятель-старшекурсник из колледжа! Они ведь собирались вместе сходить в театр, на «Микадо»! Мэрион, простонав, опустилась в кресло напротив и закрыла лицо руками.

— Он тебя ждал до последнего, — укоризненно продолжала миссис Кроуфорд. — Но потом подумал, что ты, видимо, решила встретиться с ним прямо в театре, — и ушел.

Мэрион представила, как Питер вытягивает длинную шею в людном фойе, беспокойно высматривая ее близорукими глазами сквозь стекла очков в стальной оправе. И с губ ее сорвался стон раскаяния.

— Нет, Мэрион, в самом деле! Как тебе не стыдно так с ним обходиться? — вопросила мать. Недовольство в ее голосе сменилось гневом. — Он ведь такой милый мальчик! И так тебе предан — это уж вне всякого сомнения!

— О чем ты говоришь, мама? — отозвалась девушка. — Мы просто друзья.

Питер ей нравился, но не более того. А вот матушка горячо его любила. Серьезный, вежливый, трудолюбивый и надежный, он являл собой просто идеал зятя. Но от одной мысли о том, что придется делить с ним супружеское ложе, Мэрион передергивало.

— А Питер, по-моему, думает совсем иначе. Лучшей партии тебе вовек не найти!

Мэрион хотела было пустить в ход свою любимую отговорку — напомнить, что она вообще никакие партии себе искать не собирается и Питер ей не интересен, как и любой другой мужчина. Но потом вспомнила Валентина, и на щеках тут же вспыхнул румянец.

Матушка окинула дочь взглядом и испуганно ахнула.

— А с платьем твоим что стряслось? Оно ведь новехонькое! Это что, кровь?!

— Ну да… Понимаешь, на улице была драка, и я…

— Драка?! — взвизгнув, переспросила миссис Кроуфорд.

— Да не волнуйся, мама, меня-то никто не тронул! Просто я помогла одному пострадавшему.

На лице миссис Кроуфорд проступило неподдельное осуждение.

— Стало быть, ты забыла о Питере и испортила новое платье, а все ради того, чтобы помочь какому-то драчуну?!

— Ну, можно и так сказать… — Мэрион устало опустила плечи, не в силах дальше спорить.

Матушка сжала свои полные губы в тонкую линию и, отложив шитье на маленькую деревянную тумбочку, стоявшую неподалеку, встала и расправила платье.

— Пойду спать, — холодно объявила она и вышла из комнаты.

Мэрион остановила на незажженном камине полный смятения взгляд. Ее матушка почти никогда не злилась. После смерти отца у Мэрион не было никого роднее и ближе, чем она. Видимо, это еще один знак того, что не стоит больше встречаться с этим Валентином. Они ведь только познакомились, а от него уже одни неприятности! Чутье ее не обмануло: он поистине опасен.

А на следующий день весь мир для нее словно преобразился, стал острее и ярче. Небо было голубым-голубым, точно одежды Мадонны, а Ферт-оф-Форт искрился серебром. Клумбы садов Принцесс-стрит очаровывали своим пышным многоцветием. Но с этой новой остротой чувств к Мэрион вернулось ощущение несвободы. Она как никогда явственно чувствовала, что город, который до сего дня был для нее целым миром, — это лишь крошечная его частичка.

Она торопливо вбежала в колледж, тут же почувствовав непривычно сильный запах мебельной полироли, который ударил в нос. А ее собственные каблуки стучали по выложенному елочкой паркету вдвое громче обычного. Мэрион опоздала, что бывало с ней нечасто; занятия уже начались. Сквозь стеклянную дверь она различила директрису колледжа, дородную женщину в твидовом костюме, которая уже вовсю вещала.

А еще она увидела в первом ряду светловолосую голову Питера. Он обернулся и посмотрел на нее сквозь очки. Мэрион ответила ему печальным, виноватым кивком, но он великодушно улыбнулся и показал глазами на свободное место рядом с собой. Мэрион встретила его взгляд со смесью облегчения и какого-то нового чувства — сродни раздражению.

Глубоко вздохнув, она проскользнула в дверь и стала пробираться к своему месту между рядами стульев. Мисс Голспи окинула ее строгим взглядом.

— Замечательно, что вы пришли, мисс Кроуфорд. — сухо проговорила она. — Мы как раз заканчиваем изучать труды доктора Фрёбеля[8]!

Мэрион кивнула и опустилась на стул.

— Можешь взять у меня конспекты, — прошептал Питер, кивнув на тетрадь, исписанную тонким, размашистым почерком.

Его взгляд лучился теплом, и Мэрион почувствовала, как сами собой сжались пальцы у нее на ногах.

После занятий мисс Голспи велела Мэрион зайти к ней в кабинет. Питер сделал знак, что подождет у двери, и с поникшим видом отошел в сторонку.

Мэрион с трепетом вошла в обитый дубовыми панелями кабинет директрисы. Мисс Голспи сидела под портретом основательницы Гертон-колледжа — первого женского колледжа в Кембридже, в котором она сама училась когда-то. Мэрион замерла перед ней, ожидая выговора.

— Мне написала леди Роуз Левесон-Гоуэр, — вместо этого начала директриса. — Ее супруг служит адмиралом в Росайте.

В Росайте, неподалеку от Эдинбурга, находилась