деньги — это главное. — Тогда ладно, — я постукиваю пальцами по чехлу для телефона, мои наманикюренные ногти издают очень приятный звук. — Они могут нанять дополнительную охрану? Кто — то, кто будет держать женщин и папарацци на расстоянии, пока Стоун всё ещё любезничает со спонсорами?

Моя начальница наклоняет голову. “

— Они пробовали это, но не помогло. Кроме того, команда говорит, что это выглядит не очень хорошо, когда он приводит своего охранника в качестве помощника на спонсорские мероприятия.

— Почему? — Спрашиваю я. — Потому что они могут подумать, что они пара?

Я прекрасно знаю, насколько отсталыми могут быть профессиональный спорт и средства массовой информации по отношению к любому, кто не вписывается в образ горячего, богатого и натурала.

— Как ни странно, я не думаю, что это причинило бы ему большого вреда, — задумчиво произносит она. — Дело скорее в том, что люди, которые ходят на эти мероприятия, хотят общаться с элитой, а не с простым охранником.

— Это ужасно, — я хмурюсь, размышляя. — Значит, женщина — охранник, маскирующаяся под его девушку?

Вероника наклоняется ко мне, как будто я что — то нащупала.

— Да, но СМИ легко выяснили бы их связь. Если бы она работала в агентстве, пресса бы об этом узнала. Тогда они бы начали задаваться вопросом, почему он считает необходимым обеспечивать безопасность на громких мероприятиях.

— Боже мой! — восклицаю я, теперь уже расстроенная. — Значит, старая подружка, которая перед ним в долгу. Подруга детства, который была бы не против общаться с ним. Любой, кто мог бы продолжать появляться с ним перед СМИ, кто — то достаточно порядочный, чтобы предотвратить слухи о наркотиках и выпивке, — я жестикулирую руками. — Ему просто нужен кто — то, кто подчеркивал бы его крутость.

Между нами повисает молчание, и я думаю, что, возможно, зашла слишком далеко с жестикуляцией. Вероника не ценит эмоциональных всплесков. Я собираюсь извиниться и вернуться к своим делам, когда она тянется за ещё одной папкой. Она такая же светло — голубая, как и остальные.

Вероника толкает её через стол и говорит мягким голосом:

— Как насчет блестящего пиар — менеджера с железным договором о неразглашении?

ГЛАВА 3

Элли

Мне требуется некоторое время, чтобы понять, о чём она говорит. Я прокручиваю её слова в голове, сначала думая, что она имеет в виду себя. Но какую пользу это принесет Стоуну?..

И тут до меня доходит.

— Нет, — выпаливаю я.

— Элли… — голос Вероники звучит умиротворяюще, так чертовски разумно.

Я качаю головой.

— Нет, это не сработает. Я…я не могу.

Она откидывается назад.

— Ты хотя бы позволишь мне объяснить?

Подавляя панику, я отодвигаю от себя всё ещё закрытую папку, как будто она может меня укусить.

— Хорошо, но это не изменит моего ответа.

Она не может заставить меня.

Это первая мысль, которая приходит в голову, но за ней следует гораздо более коварная.

Сможет ли она?

Я сжимаю потные руки на коленях и стискиваю зубы. Я подписала трудовой договор, но это не значит, что я незаменима, я это знаю. И всё же я думала, что Вероника ценит меня. Я думала, что она, возможно, готовила меня как будущего генерального директора компании, человека, который мог бы управлять её агентством, пока она остается владелицей после выхода на пенсию.

— Прежде всего, я хочу сказать, что это не наказание, — Вероника обращается к моим мыслям почти напрямую. — И ты сохранишь свою работу, что бы ты ни решила.

Я смотрю на неё, и внезапно на моих глазах появляются слёзы. Я знала, что что — то не так, когда она вызвала меня.

— Почему я? — спрашиваю я, усиленно моргая. — Мне нравится работать здесь. В офисе. В Саванне. Где я рядом со своими родителями.

Она кивает, как будто учитывала этот фактор.

— Ты всё равно сможешь с ними увидеться. В этом году у них три остановки в США — в Лас — Вегасе, Лос — Анджелесе и Джексонвилле. Ты могли бы легко навестить их, а также во время летних каникул и в любое время, когда в расписании есть свободное время, — она указывает на папку. — Тебе компенсируют перелеты, я потребовала это на переговорах.

— Переговорах, — повторяю я. — Вы говорили с ними об этом? Обо мне?

Предательство причиняет боль. Она строила планы на мою жизнь, не сказав мне. Обсуждала моё будущее — мою семью — с совершенно незнакомыми людьми.

Щеки Вероники становятся бледно — розовыми.

— Да. Говорила. Потому что я считаю, что ты подходишь для этой работы, и я хочу, чтобы ты сама приняла это решение.

Я смотрю на неё, не в силах поверить в то, что она говорит. Я приняла решение. Я решила остаться в Саванне и работать на неё, потому что мне здесь нравится. Потому что я рядом со своими родителями. Потому что это безопасно.

Я живу спокойной жизнью — и это прекрасно. Я могу отправиться на пробежку по своему району, не опасаясь, что со мной случится что — нибудь неприятное. Я работаю полный рабочий день в респектабельной компании, потому что стабильная зарплата, поступающая на мой банковский счет, означает, что мне не нужно беспокоиться о счетах каждый месяц.

Теперь она хочет, чтобы я разрушила всё, что построила, и следовала за каким — то парнем по всему миру, притворяясь его девушкой?

— Я ценю ваше доверие, но я просто не уверена в этом. Мне нравится моя работа. Мне нравятся мои клиенты, и внезапный отъезд из Саванны означал бы, что мне придется прервать все те связи, которые я с ними наладила, — я на мгновение задумываюсь, ломая голову в поисках другого решения. — Я имею в виду, это неплохая идея — послать ему фальшивую девушку, обученную пиару. Что насчет Сары? — я поворачиваюсь к двери офиса, как будто ожидаю увидеть там нашу коллегу. — Она всегда говорит, как сильно хочет путешествовать, но не может себе этого позволить.