скопирован прямо с Pinterest, с мебелью пастельных тонов, настоящим паркетным полом и свежими букетами цветов, расставленными в стратегически важных местах, чтобы оживить пространство. Моя зарплата не так высока, как была бы, если бы я жила в Бостоне или Нью — Йорке, но Саванна находится достаточно близко к дому моих родителей в Даффилде, штат Джорджия, и я могу навещать их по выходным. Это позволило мне выплачивать студенческие ссуды, даже несмотря на то, что я накопила на страховой депозит и трехмесячную арендную плату за крошечную квартирку с одной спальней недалеко от нашего офиса.

Я живу мечтой, какой бы хрупкой она ни была, и я действительно надеюсь, что какой бы план Вероника ни привела в действие, он не сорвется. Но она меня знает. Она снова и снова повторяла, что я напоминаю ей её саму, и я не верю, что она намеренно хочет разрушить мою жизнь.

От осознания этого мне становится легче дышать. Я опускаю плечи на дюйм, поднимаю подбородок и заправляю растрепавшиеся волосы за уши. Шиньон, который я заколола этим утром, немного разваливается, несмотря на обильное количество лака для волос, но я знаю, что всё ещё выгляжу мило и собранно в своём повседневном, но деловом платье с запахом и элегантных туфлях. Я даже быстро вымыла подмышки и повторно нанесла дезодорант в ванной, прежде чем примчаться сюда, так что липкими остались только мои ладони. Я вытираю их о подол своего платья и делаю ещё один успокаивающий вдох.

— Теперь она готова принять тебя, — объявляет Рашель из — за моей спины.

Я поворачиваюсь и оказываюсь лицом к двери Вероники. Рашель ободряюще улыбается мне из — за своего стола, её черные кудри подпрыгивают.

— Спасибо, — шепчу я ей, затем захожу внутрь.

— Элли, — говорит Вероника, улыбаясь мне. — Закрой дверь, пожалуйста.

Я делаю, как мне сказали, затем сажусь в кресло напротив своего босса. Только тогда я замечаю Наоми, юриста нашей компании, которая стоит у окна и яростно печатает на своём телефоне. Она смотрит на меня, вздергивает подбородок в знак приветствия и возвращается к своему текстовому сообщению. Такое чувство, что меня вызвали в кабинет директора, хотя кресло здесь гораздо удобнее, чем в моей старой средней школе.

Вероника верит в то, что её клиенты чувствуют себя непринужденно, как только они входят в её кабинет, и, похоже, сегодня ко мне относятся по — королевски. Она протягивает мне через стол свою фирменную коробку шоколадных конфет, жестом предлагая взять одну.

И я беру. Потому что в течение двух с половиной лет, прежде чем меня повысили и я смогла самостоятельно обслуживать клиентов в агентстве, я была ассистентом Вероники и отвечала за пополнение этой коробки каждую неделю. Я точно знаю, где она берет эти вкусные конфеты, и помню, какие они вкусные.

Я выбираю ту, в которой есть немного кокосового ликера. Возможно, мне нужно немного жидкого ликера для храбрости, каким бы маленьким ни был глоток.

— Я уверена, тебе интересно, что всё это значит, — начинает Вероника, бросив быстрый взгляд на Наоми. — Прости за секретность, но это срочно.

Какой бы вежливой и утонченной ни была Вероника, она не ходит вокруг да около, и это то, что я ценю. Я быстро качаю головой.

— Все в порядке. Мне просто любопытно.

Она на мгновение поджимает губы, словно обсуждая что — то сама с собой, затем открывает светло — голубую папку на своем столе, достает оттуда пачку бумаг и пододвигает их ко мне.

— Прочти, пожалуйста, это соглашение о неразглашении и подпиши его, если тебя это устроит.

Наоми, наконец, убирает телефон и подходит к столу.

— Я перечитала его. Это очень стандартно. Это только предварительная часть, так что ты не соглашаешься ни на что, кроме абсолютного молчания по этому вопросу, — она приподнимает одну темную бровь. — Если тебе от этого станет легче, мы с Вероникой тоже его подписали.

— Да, — бормочу я, уже просматривая страницы. — От этого мне легче. Просто дайте мне минуту.

Я работал с достаточным количеством клиентов, чтобы знать, что никогда не следует ничего подписывать, не прочитав мелкий шрифт, хотя я безоговорочно доверяю Веронике и Наоми. Я читаю строчку за строчкой юридический жаргон, который сводится к следующему: если я когда — нибудь проговорюсь о том, что они собираются мне сказать, “Титан Индастриз” подаст на меня в суд.

"Титан Индастриз".

Название мне что — то напоминает, но я не могу связать его с чем — то конкретным. В моем сознании всплывает образ роскошной рекламной кампании, но я не помню деталей. Кем бы они ни были, похоже, им нужна наша помощь, поэтому я беру тяжелую авторучку, которую Вероника положила для меня на стол, и ставлю дату и свою подпись на пунктирной линии.

— Фантастика, — говорит Наоми и забирает у меня контракт, засовывая его обратно в синюю папку. — Я оставляю вас двоих наедине. Вероника, позвони мне, когда будешь готова продолжить.

Не сказав больше ни слова, она выходит из кабинета и закрывает дверь. Я некоторое время смотрю ей вслед, затем поворачиваюсь к Веронике.

Она сидит очень неподвижно, сложив руки на столе. Таким образом она контролирует дрожь в теле, всегда держась за что — нибудь твердое. Несколько лет назад у неё диагностировали рассеянный склероз, и она справляется с этим невероятно хорошо. Только подбородок у неё слегка дрожит, а это значит, что сегодняшний день, должно быть, был для неё очень утомительным.

Часть моего беспокойства тает при виде этого. Я уже знаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь ей, чего бы от нас не хотели эти Титаны. Вот почему она наняла меня, чтобы облегчить себе жизнь, и вот почему она всё больше и больше полагается на меня.

— Хорошо, — я скрещиваю руки на груди. — Чье тело нам нужно закопать?

Она улыбается, напряжение в комнате немного спало.

— Мы не будем закапывать тело, — говорит она, затем заговорщически подмигивает мне и добавляет: — Не в этот раз.

— Хм, — я делаю вид, что расслабляюсь. — Приятно слышать. Просто знай, что я бы это сделала. Спрятала для тебя тело.