— Я бы не стал сбрасывать тебя со счетов.

У меня внутри всё переворачивается от этого обвинения. Я не сделал ничего, чтобы заслужить это, но разве это кого — нибудь волнует? Я даже не могу доказать, что это был не я, потому что я действительно присутствовал на той вечеринке. Я всегда присутствую на них, потому что имеет смысл — быть в хороших отношениях с другими ребятами. В этом году план, похоже, дал обратный эффект.

— Точно.

Я бросаю взгляд на Нанга, который так же молод, как и Моро, ему едва за двадцать, и он уже участвует в гонках на самой конкурентоспособной трассе в мире. Однако он более уравновешенный. Он встречает мой пристальный взгляд и пожимает плечами, как будто это его так или иначе не беспокоит.

— Тебе не следует бить людей, — говорит Ари Моро, её тихий голос с акцентом пронзает тишину между нами. — Если ты сломаешь себе руки, то не сможешь вести машину.

Нанг обнимает её за плечи.

— Она права. Безопасно ли сейчас оставлять вас вдвоем? — спрашивает он, переводя взгляд с меня на Моро и обратно.

Водитель — француз кивает, его щеки всё ещё пылают, и я один раз наклоняю голову. Безопасно. Конечно, это чертовски безопасно. Это не я сошел с ума. Корейская пара уходит, и, пробормотав проклятие, Моро поворачивается ко мне спиной и идет по паддоку к боксу команды "Этуаль".

Я один остаюсь стоять посреди пит — лейна, а незнакомые люди пялятся на меня со всех сторон. Наклонив голову, я разворачиваюсь и направляюсь ко входу в бокс нашей команды. Раньше у меня было время, но теперь я действительно рискую опоздать. Моё лицо щиплет от удара Моро, поэтому я прошу у одного из механиков пакет со льдом, прежде чем отправиться в офис, где большая часть команды уже собралась на наше совещание.

Хоакин Гарсия, наш технический директор, строго кивает мне из передней части зала и указывает на место рядом с собой, где я должен был сидеть пять минут назад. Уэст ухмыляется мне со своего места в конце стола. Гребаный всеамериканский герой, всегда приходит вовремя. Конечно, он не из тех, кого можно поймать на публичной драке.

Где — то у двери звонит телефон, и Белла, наш заместитель директора по связям с общественностью, шумно втягивает воздух. Она бросает на меня сердитый взгляд, сверкая голубыми глазами, и исчезает из комнаты, стуча большими пальцами по экрану своего телефона.

Наконец, я заставляю себя встретиться взглядом с Бенджамином Хёрстом. Его лицо, как всегда, лишено эмоций. Он стал руководителем команды не потому, что позволил своему характеру взять верх над собой. Он просто поднимает бровь, и я знаю, что он каким — то образом уже слышал о драке и будет ожидать подробного отчета после этого совещания.

Под столом я достаю свой телефон, переключаю его на беззвучный режим и отправляю ему сообщение.

«Давай сделаем это. Тот план. Я согласен.»

Его телефон не издает никакого звука, но он всё равно достает его из кармана пиджака и смотрит на экран. Я не могу прочесть его реакцию, но мне тут же приходит от него ответ

«Ты уверен?»

Я колеблюсь лишь мгновение. Это решение принесет огромные перемены в мою жизнь, но если оно сработает так, как должно, это может спасти мою карьеру.

Поэтому я сжимаю челюсти, затем разжимаю их, сосредотачиваюсь, как перед забегом, и печатаю:

«Да.»

ГЛАВА 2

Элли

Ничего хорошего не может быть из того, что меня вызывают в кабинет начальницы в два часа дня в пятницу. Особенно учитывая, что Вероника уже много лет проповедует о балансе между работой и личной жизнью и постоянно отказывается находиться в офисе даже после полудня по пятницам.

Нет, что бы ни происходило, ничего хорошего это не предвещает. И всё же я не могу отказать своей начальнице, и вот я здесь, нервно стою у стола её секретарши и жду, когда мне разрешат войти.

— Она как раз заканчивает свой видеозвонок, — говорит Рашель, её низкий голос успокаивает. — Он продолжается больше часа. Это не займет много времени, но я могу приготовить тебе кофе, если хочешь.

Рашель готовит фантастический кофе — я думаю, она добавляет в него корицу, хотя и не раскрывает свой секретный ингредиент, и у меня никогда не получалось повторить его дома, — но я и так достаточно нервничаю. Вы могли бы подумать, что я уже привыкла к сложным ситуациям, будучи публицистом и работая с…разными людьми и проектами, но что — то в этом заставляет меня нервничать.

— Спасибо, — говорю я. — Лучше откажусь. Ты знаешь, в чем дело? В электронном письме было написано лишь то, что это срочно.

Рашель постукивает наманикюренными ноготками по полированному стеклянному столу.

— Понятия не имею, она держит это в секрете. Но она попросила меня подсчитать, который час в Дубае сегодня утром, так что, возможно, это как — то связано с этим

Дубай? Часть моего беспокойства улетучивается. Я никогда ни с кем не имела дел в Дубае, так что это не может быть связано ни со мной, ни с тем, что я могла сделать в прошлом. Но это не объясняет, что происходит и почему эта встреча такая срочная. Насколько я знаю, мы не работали с иностранными клиентами. Вероника всегда говорила, что с налогами слишком много хлопот, и, кроме того, у нас было более чем достаточно работы здесь, в Штатах. Обычно она гордится тем, что клиенты приезжают в наш офис в Саванне даже из Атланты, а иногда из Чикаго или Филадельфии, но Дубай — это совсем другое.

Из — за кремовой двери кабинета Вероники я слышу тихое бормотание моей начальницы. Она всё ещё что — то говорит, поэтому я отворачиваюсь к окну и делаю глубокий вдох, считая в обратном порядке от десяти, чтобы успокоить свои мысли. Для чего бы я ей ни понадобилась, я готова.

Это работа моей мечты — работать в офисе, возглавляемом женщиной, который выглядит так, словно был