Если обменять в Москве на баксы то, что она заработала за эту поездку, и приплюсовать к отложенной сумме, то получится две тысячи пять долларов. Они с Лидкой кроме безбилетника еще умудрились провезти три «левые» посылочки, а выручку честно поделили пополам.

Но Лидка дура, она сразу же мотнется в Москве на Черкизовский, накупит себе кучу ненужного шмотья, которое ей и надеть-то будет некуда. А все ради того, чтобы разок покрасоваться в новой тряпке перед своим Игорьком. А Ольга все заработанное аккуратно складывает и припрятывает в тайник, о котором даже мать не знает.

Уже скоро ее мечта осуществится… Ксения даже не представляет себе, как скоро наступит конец ее «царству», конец попрекам и оскорблениям… В один прекрасный день Ольга молча и спокойно сложит свои вещи, соберет Корешка и скажет:

— Ариведерчи, маман. Мы освобождаем жилплощадь. Не поминай лихом.

— Ты куда? — вскинется Ксения.

— По месту прописки, — гордо ответит Ольга. — В свою квартиру.

Собственно, купить однокомнатную малосемейку она могла уже сейчас. После кризиса цены на жилье резко упали, а у них в провинции у людей отродясь больших денег не водилось, потому более-менее дорого стоили теперь приличные квартиры на центральной улице, а прелести «коридорного типа» были Ольге уже вполне по карману. Но она здраво рассудила, что Антошка растет, и скоро им одной малогабариткой не обойтись. Пацан захочет друзей к себе привести или девушку… А не успеешь оглянуться, как женится… Ольга хотела бы жить вместе с молодыми. Она тешила себя надеждой, что не будет такой же несносной мамашей, как ее собственная.

Потому Ольга приценилась к двухкомнатной малогабаритке, потом к двухкомнатной изолированной, потом нашла вариант с небольшой кухонькой и ванной. Прихожей там, правда, практически не было так, предбанничек в половину тамбура, но им с Корешком этого хватило бы с лихвой. Семейство из этой квартиры просило за нее две с половиной Вполне по-божески. Им повезло — досталась в наследство родительская квартира, и они в сорок лет наконец-то зажили в нормальных условиях, а на деньги от малосемейки собирались купить машину и дачный домик.

Семейство, к счастью, особо не торопилось, они согласились повременить с продажей, пока Ольга не соберет нужную сумму Олы а уже прикидывала, какие обои наклеит в комнату Корешка, какую купит ему мебель… Комната небольшая, поместится только стол, диванчик да шкаф Можно еще выгадать место для пары кресел, чтоб было где ребятам посидеть, когда зайдут в гости музыку послушать.

Кстати, о музыке… Надо пацану магнитофон прикупить. Пока он еще не интересуется кассетами, но ведь растет так быстро, что оглянуться не успеешь Значит, надо полку под музыкальный центр и стоики для компакт-дисков… Ну, это со временем не к спеху… За несколько лет Ольга сумеет собрать на приличную аппаратуру и на японский телик с видиком.

Она закрыла глаза и отчетливо представила себе их новое жилище. Уютное, с новой мебелью, отремонтированное, с тюлевыми шторами па окнах с тяжелыми бархатными гардинами по бокам… Мечта… Вот только на первых порах придется им жить на голом полу, спать на надувных матрасах, а на кухне обходиться одним столом, который ей уже пообещала отдать тетка Тамара. Мать-то хрен что даст. У нее снега зимой не выпросишь.

О себе Ольга не думала, даже не представляла, что поставит в свою комнату, как оформит ее… У нее никогда не было отдельного, своего угла, не то что целой комнаты… Всю жизнь она провела в интернате, потом в общаге, а теперь ютилась в материной квартире на одном диване с Корешком. Но, по сути, ее домом уже несколько лет было служебное купе скорого поезда, да и то напополам с Лидкой, чтоб спать по очереди. И в ближайшем обозримом будущем иного не предвиделось.

Так что какой смысл загадывать, планировать, если все равно ей придется лишь изредка дома переночевать? Лучше уж найти какую-нибудь женщину, чтоб могла за Корешком следить и ночевать в свободной комнате, когда Ольга в поездке.

Тогда она сможет забрать сына из ненавистного интерната, и заживут они дружно, душа в душу…

Ольга сладко потянулась. Совсем чуть-чуть осталось до исполнения мечты… Немного поднапрячься — и все. Эх, если б найти еще какой-то приработок, халтурку какую… Но с посылок много не возьмешь — обнищал народ, безбилетники не в каждый рейс просятся, да и рискованно… Вон, еле выкрутились в этот раз, а иначе платила бы штраф или бригадир снял бы с поездок. Посидела бы пару недель без зарплаты и без «навара», локти бы кусала…

Она сама не заметила, как заснула. Стук колес размеренно убаюкивал, полка мягко покачивалась в такт, и снилось Ольге, что ее тело ласково покачивают волны, и нежно, в унисон с ними, ласкают его мужские руки… Она лежит на надувном матрасе, вокруг только бескрайняя синева да белые барашки на бурунах волн, а рядом с ней чье-то горячее, незнакомое тело…

Так сладко от этой ласки, что хочется стонать, выгибаться, подставлять под нетерпеливые руки всю себя… Вот только не видно лица мужчины, но одно она знает твердо: это не Гера. И от этого немного жутковато, ведь, кроме Герки, она не знала других мужчин.

Да и вообще уже восемь лет, как она не целовалась, не обнималась, не прижималась к мужскому телу. Даже позабыла, что женщина… Вся жизнь свелась только к работе и заботам о сыне. А организм вдруг начал жадно требовать свое, словно напоминал: годы уходят… тебе уже двадцать шесть! Еще чуть-чуть и станешь старухой… И что тогда вспомнишь кроме этого монотонного перестука?

Нет, мужским вниманием Бог Ольгу не обидел. Да и не страхолюдиной уродилась. Ноги длинные, бедра узкие, грудь маленькая, стройная, гибкая, с угловатой грацией подростка — такие многим нравятся И волосы роскошные — пышная каштановая грива до пояса.

Почти что в каждой поездке находился тин с масленым взором, который норовил ухватить ее за руку и напроситься в гости «на чаек». А то и вваливался среди ночи с бутылкой, начинал хватать за коленки норовил чмокнуть в щечку. Ольга с ними расправлялась просто — короткий резкий удар локтем в грудь, а если не понял сразу, то вдогонку пинок коленкой в пах. У большинства сразу же пропадало желание клеиться, а особо непонятливых она бесцеремонно выпихивала за дверь. Пьяные мужички плохо держались на ногах, особенно если поезд резко заносило на стыках.

А вот Лидка обожала случайные