—  Работа? — Я уронил раздавленный окурок на пол и растер его пяткой под сиденьем.—  Работа, — сказал я, — это привычка, от которой я отказался, когда начал жить за счет жены.

Он улыбнулся, не зная, верить ли мне. Единственным изъяном в его благовоспитанном внешнем виде было то, что зубы у него были гнилые, хотя и не слишком для сорокалетнего человека, у которого еще не было вставных зубов, и слишком хорошие, чтобы проницательный немец не узнал в нем англичанина.

—  А вы чем занимаетесь?

— Я не думаю, что могу назвать то, чем я занимаюсь, работой, — сказал он. — Я королевский курьер, передвигающийся между дворцом и министерством иностранных дел не только в своем светло-голубом минивэне, но иногда использующий поезда и даже самолеты, когда выполняю заграничные обязанности. Я езжу с места на место в качестве курьера.

—  Я думал, вы заняты чем-то более важным. Кстати, меня зовут Майкл Каллен.

Он протянул наманикюренную руку.

—  Меня окрестили Эриком Сэмюэлом Рэймондом, и моя фамилия Алпорт. Зовите меня Эрик. Сейчас я только что вернулся из Сандрингема.

Возможно это и была его профессия, но все же я был убежден, что он лгал. Если это так, то он был большим художником в этом, чем я  был раньше. Он лгал прямо из глубины души, потому что не был королевским посланником. Я был уверен, что он сидел в тюрьме, потому что первое, чему люди там учатся, — это лгать. Обучение тому, как стать лучшими преступниками, является лишь вторичным. Ложь, которую они говорят друг другу, живописна. Ложь, которую они рассказывают всем, кого встречают после выхода, ужасна и дика. Это дает им возможность чем-то заняться и дает возможность вернуться к самоуважению. Но когда они выходят наружу, они выдают себя таким людям, как я, по тому, как они лгут с такой удивительной уверенностью. И ложь — это первый шаг, который приведет их обратно в тюрьму, где ложь, по крайней мере, безопасна.

Он поерзал и устроился на своем месте.

—  Это замечательная работа. Наиболее ответственные члены нашей семьи выполняли ее на протяжении поколений. Все началось с того, что мой двоюродный дедушка служил пажом в Тишбит-Холл. В те дни он был чем-то вроде собачонки для битья. Всякий раз, когда он допускал малейшую ошибку при накрытии на стол, дворецкий пинал его под зад и выгонял из комнаты. Благодаря этому мой двоюродный дедушка вскоре понял свои обязанности и стал хорошо выполнять свою работу. Такое обращение продолжалось даже тогда, когда ему исполнилось двадцать лет, но ему пришлось с этим мириться, потому что ему больше некуда было идти. Затем он влюбился в одну из кухарок и решил жениться на ней. Это означало, что ему пришлось бросить работу, ведь в таких домах жениться разрешалось только дворецкому. Поэтому он написал заявление, в котором указал, что уезжает, потому что хочет эмигрировать в Канаду для женитьбы. Дворецкий, узнав, что он уезжает, чтобы жениться,  сообщил об этом лорду Тишбиту. В те времена это была хорошая работа для моего двоюродного деда. Его родителям не было нужды голодать, если в таком месте, как Тишбит-Холл, у них был кто-то на службе.

Во всяком случае, когда лорд Тишбит услышал от дворецкого, что мой двоюродный дедушка подал уведомление, потому что он хотел жениться, а не эмигрировать, он пригласил его в свой кабинет. Ложь была худшим, что можно было сделать в те дни. Это было почти так же ужасно, как убийство. Ну а мой двоюродный дедушка, бог с ним, дрожал от страха, потому что думал, что это конец. Он не получит рекомендацию, и не сможет найти другую работу. Он смог бы жениться, но, черт возьми, ему придется умереть с голоду. Тем более, это было за несколько дней до выплаты пособия по безработице. Но лорд Тишбит, достойно оценил его, сказав, что за восемь лет службы дедушка был хорошим работником, и что он хочет что-нибудь для него сделать. Возможно, он проникся к нему симпатией. Я не знаю. Лорд Тишбит спросил его, хотел бы он жить в Лондоне, и в результате получил для него должность курьера королевы в Уайтхолле. Двоюродный дедушка настолько преуспел в этой службе, что в конце концов привлек к этому бизнесу своих сыновей, хотя всегда сначала отправлял их на какую-нибудь другую службу, чтобы убедиться, что у них присутствуют надлежащие дисциплина и сообразительность. Например, я свои первые дни провел, работая в большом доме, где в-основном чистил обувь. Я мог бы рассказать вам кое-что о чистке ботинок! Но я держал глаза и уши открытыми, многому научился и это, безусловно, придало мне блеска. Чистка сапог была первым шагом на пути к тому, чтобы я стал настоящим джентльменом, тем более после службы в армии, из которой я вышел в отставку сержантом, и этот путь привел меня к той должности, которую я сейчас имею. Старый двоюродный дедушка утверждал, что никому из нас не будет легко получить эту работу. После службы королеве Виктории он в конце концов стал посланником Эдуарда VII, а затем короля Георга V.

—  Очень интересная история, — вынужден был признать я. — Если мы когда-нибудь встретимся снова, я должен рассказать вам свою. Вы, очевидно, возмутились тем фактом, что я соврал, когда сказал, что у меня нет работы.

Он вытащил из верхнего кармана миниатюрную косметичку, достал крохотный пинцет и начал выискивать волос, который, по его мнению, мог торчать из его носа, хотя я ничего такого не видел и знал, что если он продолжит зондирование своей ноздри вслепую, то в конечном итоге нанесет себе травму. Он воспользовался телепатическим намеком, который несколько повысил мою оценку его способностей, и положил вещь обратно в коробку.

В тюрьме ты почти всегда делил камеру с кем-то, кто занимался определенной профессией, и сосед по камере так много говорил об этом, что, выйдя на свободу, ты мог притвориться, что занимаешься именно такой работой. Он не мог меня обмануть. Я припомнил в уме список известных мне тюрем и задался вопросом, из какой именно его освободили этим утром. Я знал их названия, население, местоположение и репутацию, но, похоже, ни одна из них не подходила. Я был в одной из них, но моя информация была настолько устаревшей, что я решил порыться в книжном киоске на следующей станции в свежем выпуске «Путеводителя хороших мест и профессий». В Англии на душу населения в тюрьме проживало больше людей, чем в любой другой стране Европы,