безбожниками, и нарочно раздражал их, в надежде быть убитым «за исповедание Христа» и таким образом достичь мученической кончины, хотя, казалось бы, иудеи последовательно отказывали ему в этом. удовольствие. Ненависть к иудеям и иудаизму одинаково проповедовали современники Феодосия Иларион и Иоанн, митрополиты Киевские (около 1050 и 1080).

Эта пропаганда религиозной нетерпимости не осталась без последствий. В начале двенадцатого века еврейская колония Киев пережила первый погром. При великом князе Святополке II. (1093-1113) евреи Киева пользовались полной свободой торговли и коммерции. Князь защищал своих еврейских подданных и поручил некоторым из них сбор таможенных и других герцогских пошлин. Но в период междуцарствия после смерти Святополка (1113 г.) им пришлось дорого заплатить за предоставленную им свободу. Киевляне предлагали княжеский престол Владимиру Мономаху, но он медлил со вступлением в столицу. В результате вспыхнули беспорядки. Киевская толпа взбунтовалась и, разграбив резиденции нескольких высокопоставленных лиц, бросилась на евреев и расхитила их имущество. Благие намерения киевлян отправили к Мономаху вторую делегацию, предупредив его, что, если он промедлит дольше, бунты примут грозные размеры. Вслед за этим прибыл Мономах и навел порядок в столице.

Тем не менее евреи продолжали жить в Киеве. В 1124 году они сильно пострадали от пожара, уничтожившего значительную часть города. В летописях того периода (1146-1151 гг.) часто упоминаются «Иудейские ворота» в Киеве. Еврейских купцов привлекал этот город, растущий торговый центр, служивший связующим звеном между Западной Европой, с одной стороны, и черноморскими провинциями и азиатским континентом, с другой. Ссылку на Киев делают еврейские путешественники того времени Вениамин из Туделы и Петахия из Ратисбона (1160-1190). В первом говорится о «царстве Российском, простирающемся от ворот Праги до ворот Киевских, большом городе на границе царства». Последний, Петахия, сообщает нам, что, покинув свой дом в Ратисбоне, он отправился в Прагу, столицу Богемии; из Праги он отправился в Польшу, а оттуда «в Киев, что в России», после чего ехал шесть дней, пока не достиг Днепра и, перейдя его, наконец прибыл на побережье Черного моря и в Крым.

После крестовых походов, когда в Польше стали возникать значительные поселения еврейских иммигрантов из Германии, часть этих иммигрантов попала в Киевское княжество. Немецкие раввины двенадцатого века иногда ссылаются в своих трудах на путешествия немецких евреев, путешествующих со своими товарами в «Русь» и «Славонию» (славянские страны). Евреи России, у которых не было собственных раввинских авторитетов, обращались со своими запросами к еврейским ученым Германии или отправляли своих прилежных молодых людей на Запад для получения талмудического образования. В еврейских источниках XII века упоминаются имена рабби Исаака из Чернигова и рабби Моисея из Киева. Последний, как сообщается, обратился с запросом к известному гаону Багдада Самуэлю бен Али.

Завоевание Крыма татарскими ханами в XIII веке и постепенное распространение их суверенитета на Киевское и Московское княжества привели старый центр иудаизма в Таврическом крае к тесным контактам с его ответвлениями в различных частях России. Киев вступает в регулярные торговые сношения с Каффой (Феодосией) на берегу Крымского моря. Каффа становится в этот период международным торговым центром благодаря генуэзцам, которые добились от татарских ханов концессий на Каффу и окрестности и основали там торговую колонию Генуэзской республики. Крымский полуостров был присоединен к мировой торговле Италии, и купцы постоянно бороздили моря между Генуей и Каффой, проходя через византийские Дарданеллы. Итальянцы, греки, евреи и армяне стекались в Каффу и прилегающие местности на южном берегу Крыма. Правительство Генуэзской республики не раз инструктировало своих консулов, которым было поручено управление крымской колонией, соблюдать принципы веротерпимости в отношении к этому разнородному населению. Если верить свидетельству путешественника Шильтбергера, посетившего Крым между 1394 и 1427 годами, в Каффе жили евреи «двух родов», очевидно, раббаниты и караимы, имевшие две синагоги и четыре тысячи домов, внушительное население. судить по его номерам.

Великий кризис в истории Византии — взятие Константинополя турками — затронул и генуэзскую колонию в Крыму. Турки стали препятствовать генуэзцам в их плавании через проливы. В 1455 г. генуэзское правительство уступило свои каффские владения банку св. Георгия в Генуе. Новая администрация задалась целью навести порядок в колонии и наладить нормальные отношения между населяющими ее различными расами; но дни этого культурного оазиса на Черном море были сочтены. В 1475 г. Каффа была взята турками, и весь полуостров попал под тюрко-татарское владычество.

Важные еврейские общины в этот период можно было найти и в старых татарских владениях Крыма. В XIII веке в древней столице татарских ханов Солхате (ныне Эски-Крым) процветали две еврейские общины, одна из которых состояла из раббанитов, а другая из караимов. Начиная с 1428 г., увеличивается численность и влияние старой караимской общины Чуфут-Кале («Скала евреев»), расположенной недалеко от новой татарской столицы Бахчи-Сарая. Память об этой общине увековечена огромным количеством надгробий, начиная с тринадцатого и заканчивая восемнадцатым веком. Крым, теперь населенный евреями, высылает поселенцев в Литву, где в конце XIV века великий князь Витовт берет их под свою защиту. В литовских городах Троки и Луцк возникают крымские колонии, которым, как мы увидим далее, правитель страны предоставляет широкие привилегии.

Установление турецкого суверенитета над Крымом (1475-1783 гг.) привело к более тесным торговым связям между еврейским центром на полуострове и Московским княжеством, отгородившимся в то время от внешнего мира Китайской стеной, и, за немногими исключениями, изгнала из своих владений всех чужеземцев и неверных, или «басурманов»[11]. Во второй половине пятнадцатого века великий князь Московский Иван III был вынужден обратиться за помощью к нескольким крымским евреям в своих дипломатических переговорах с крымским ханом Менгли-Гиреем. Одним из агентов московского князя был влиятельный еврей из Каффы по имени Хоза Кокос, который способствовал заключению военного союза между великим князем и ханом (1472-1475). Любопытно отметить, что Кокос писал свои письма Ивану III. на иврите, так что московский правитель, который, очевидно, не мог найти в Москве никого, кто знал бы этот язык, был вынужден просить своего агента вести с ним переписку по-русски или «на басурманском языке» (татарском или, может быть, итальянском). Другой агент Ивана III, Захария Гизолфи, был итальянским евреем, ранее занимавшим важный пост в генуэзской колонии в Крыму и являвшимся владельцем Таманского полуострова («князь Таманский»). Он состоял в близких отношениях с ханом Менгли-Гиреем и в этом качестве вел дипломатическую переписку с московским князем (1484-1500). Позже Захария уже собирался поселиться в Москве, чтобы более непосредственно участвовать во внешних делах России, но обстоятельства помешали осуществлению плана.

В этот же период в Москве в результате тайной пропаганды иудаизма