— Спасибо! — благодарю пустившего меня к рулю Китара и сразу же бросаюсь туда, где в бессознательном состоянии дожидается меня новый носитель.

Заранее давать мальчишке ориентиры было провальной затеей. Тут всё настолько неприметное, что только зафиксированные в памяти общие картинки лесных локаций, позволяют отыскать нужное место. Двадцать секунд — и я выскакиваю на лежащего в ложбинке, куда я его притащил, одарённого.

Звёзды! Кто это?! Соболь? Куница? Хищник не из самых старых и крупных стремительно залетает на ствол ближайшего дерева. Вот ведь не повезло, так не повезло… Проверять пульс смысла нет. И так видно, что человек мёртв. С разодранным горлом живым сложно остаться. Вот, что бывает с глупцами, решившими вздремнуть в лесу. Мангус, правда, не спал, но неважно.

— Меняем план. По широкой дуге возвращаемся обратно на тракт — и к ближайшей стоянке. К утру должны выйти. Притворяемся пережившим нападение разбойников на обоз. Потом ищем одарённого…

— Хрена с два!

Вышвырнувший меня Китар, поднимает лежащий рядом с трупом лук. Колчан и пара мечей, которые я заготовил для себя, здесь же.

— Сейчас ты возвращаешься обратно и заканчиваешь начатое.

Тело снова моё.

— Опасно. Там осталось больше двух десятков невредимых дружинников. У них арбалеты. Но не переживай — искать тебя они уже не бросятся. После такого точно нет. Тем более, что Лаком Зимородов мёртв. Успел его прикончить.

— А Яков? — перехватывает управление Китар. — Ты обещал его мне.

— Яков жив, но он не опасен. Забудь про Зимородовых. Теперь у них недостаточно сил, чтобы представлять для тебя угрозу. Поверь, Яков сейчас поспешит домой, поджав хвост. Мечи Вилора не стоят того риска. На Землю их с собой всё равно не возьмёшь.

— Какие мечи? Мне плевать на них. Яков сегодня умрёт. Возвращаемся.

Дно вселенной! Стоило нам возобновить сотрудничество, как Китар тут же принялся ставить мне палки в колёса. Вот поэтому я и хотел идти собственным путём. Дар не стоит того. Но сейчас я не в той ситуации. Надо уговаривать.

— Ты же умный парень, Китар. Месть — она для глупцов. Зачем рисковать?

— Либо ты помогаешь, либо я иду сам.

Бесполезно. Но я решил сменить тактику своего общения с мальчишкой и прогибаться не стану. Стоит один раз уступить…

— Я тебе не слуга. Давай мыслить трезво. Нам нужно серьёзно поговорить.

— Поговорим, когда дело доделаем. Ты сам сказал: все вопросы потом. Не хочешь помогать, сиди молча.

Мальчишка подвесил на пояс ножны с мечами, приставил к сосне копьё и, наложив на тетиву стрелу, двинулся к тракту. Звёзды! Что за упрямый баран! Нужно было ему предложить подстрелить купчонка. Это стало бы компромиссом. Китар знает, что я не позволю ему умереть. Его смерть — моя смерть. Мы не в равных условиях. Его переговорная позиция гораздо сильнее, так как он зависит от меня гораздо слабее, чем я от него.

Не успевшие истечь кровью раненные продолжают орать на весь лес. На исцеление всех никаких лечилок не хватит. У купцов столько зелий нет, да и оставшийся за главного Яков сейчас думает совсем не о том. Наверняка, уже знает, что пленник сбежал. Но ждёт ли он его возвращения? Нет. Точно нет. Эффект неожиданности на стороне мальчишки.

Со смерти Никодима прошло минут пять. Наши враги даже близко не пришли в себя. Китар выглядывает из-за дерева. Противник почти в полном составе занимается ранеными — кого перевязывают, кого добивают, кого лечат зельями. Нападения здесь уже не ждут. Единственное, что предпринято для обеспечения безопасности — на крышах крытых повозок стоят арбалетчики.

Сомнительная защита. Свет от продолжающих пылать на противоположных концах лагеря костров и от фонарей, что зажгли врачующие пострадавших дружинники, играет на фигурах стрелков. Их видно отлично. Притаившегося же в темени леса Китара заметить без шансов. Мальчишка натягивает тетиву.

Выстрел. Правый от нас арбалетчик хватается за продырявленный бок и падает на колени. Стрелок из Китара посредственный. Но тем не менее, второй охранник, что был от нас слева, не успевает распластаться на крыше, как это мгновением позже сделали его товарищи по оружию, и валится с повозки, поражённый точным попаданием в грудь.

— Тревога! Лучники! — слышится из вновь ожившего лагеря. — За повозки!

Китар бегом меняет позицию. Арбалетчики поняли, что на крышах от них толку нет и попрыгали вниз. В отсветах огня видно, как людские фигуры бросаются к более широким бортам крытых повозок. Но, что толку? Щитов у дружинников нет, а под днищем приличный просвет, сквозь который видны многочисленные ноги. Выбрав удобное место, мальчишка присаживается и стреляет по ним. Три стрелы успел выпустить, прежде чем на той стороне разобрались в проблеме.

— Гаси фонари! Свет! Убрать свет!

Только как они потушат костры? Да и ясно сегодня. Это Китара прикрывают густые хвойные кроны, а на собравшихся на тракте падает свет многочисленных звёзд. Его хватит.

— Прячьтесь за колёсами! Они снизу бьют!

Они? Паника размножила Китара. Они считают, что стрелков несколько. Отпихивая друг друга, дружинники борются за места возле колёс, которые прикрывают их ноги. Кто-то запрыгнул в открытую повозку и распластался на дне. Паника растёт. Представляю, что бы тут началось, держи в руках лук не мальчишка, а я. Всё-таки зря отказался вернуться. Думал не о том, как с минимальным риском добить оставшихся воинов, а о том, как отговорить Китара. Загнал себя своим же отказом в ловушку.

— Выдайте Яшку и будете жить! — неожиданно выкрикивает Китар. — Слово князя! Мы не будем добивать простых воинов!

— Пошёл ты! — прилетает в ответ.

Выкрикнувший данное послание дружинник — скорее всего один из десятников — с направленным в сторону леса арбалетом осторожно высунулся из-за борта повозки. Только его позиция уже перестала быть безопасной, ибо, выдвинув свои требования, Китар тут же бросился в сторону и сейчас уже смотрел на преданного Зимородовым воина совсем под другим углом.

Хлопок спущенной тетивы — и раненый арбалетчик охает, выпуская оружие из рук, и хватается за бок, где засела стрела мальчишки.

— Даю полминуты на подумать! Всё ценное, что есть при обозе, ваше! Мне нужен только мальчишка!

И в этот раз уже никто не пытается высмотреть в лесу орущего. Народ слишком напуган. Пятнадцать минут назад их было больше семи десятков хорошо вооружённых, уверенных в себе воинов при двух одарённых. Теперь за повозками прячется всего пара дюжин не знающих, что делать, трясущихся от страха трусов. А вокруг россыпью расчленённые даром Китара тела их товарищей