Старейшина Жизни издал глубокий гортанный рык.

–С Рейком никогда не было легко. Милосердие явно не входит в список его добродетелей, так что его просьба меня… заинтересовала.

Вспышки зеленого света закружились перед мордой Старейшины, и сверток из гигантских листьев, которыми было обернуто тело Броуда, мягко опустился на землю.

Бросившись к нему, подросток упал на колени. Он уже потянул за край одного листа, собираясь его сорвать, однако остановился. Было тяжело видеть, как умирает Броуд. Еще страшнее было сжимать в ладонях осунувшееся лицо своего отца, из которого уходила жизнь. У него не хватит сил пройти через это снова.

–Так вы выполните просьбу Рейка?– пересохшими губами спросил Холт, почему-то уже зная ответ.

–Только одна сила в этом мире способна воскрешать мертвых.

Холт с шумом выдохнул.

–Значит, Рейк все-таки потратил обещанное ему одолжение впустую…

Уткнувшись носом в листья, Эш издал низкий тоскующий звук.

–Рейк может быть изворотливым,– снова зарокотал Старейшина, – но ум у него острый, как шипы. Поэтому я полагаю, что он отправил ко мне тело Броуда с совершенно другими намерениями.

–С какими же, достопочтенный Старейшина?– спросил Эш.

–Он хотел пробудить меня ото сна.

Когда Старейшина заговорил, листья начали скручиваться, открыв обветренное лицо старого Всадника. Казалось, тот просто спал.

–Когда мой Страж принес мне тело Броуда, я чуть не изгнал его вместе с Рейком. Человек?! Что за неуважение? Но потом я услышал такие печальные ноты, такую тоску, наполненную любовью и мольбой, какой я не слышал с тех пор, как первые деревья сбросили свои листья. После того, как мы заключили Пакт, я вообще не хотел иметь дела с людьми. Как же я ошибался! Как и мы все – мои братья и сестры. На протяжении стольких лет, упорствуя в этом заблуждении, мы избегали вас.

Шмыгнув носом, Холт хорошенько потер лицо руками. Когда ему в последний раз удалось прилечь?

–Я надеялся…

И подросток замолчал. К чему теперь эти слова?

–Я понимаю, дитя. Хотелось бы мне, чтобы многое из случившегося можно было исправить. С этого дня я больше не буду вести себя как трусливый глупец.

–Страж сказал нам, что вы и ваша стая боролись с Зеленой Гнилью. Никто не счел бы это трусостью,– растерялся Холт.

–Многие поколения «изумрудных» усердно трудились, но только сейчас я вижу, что мы были слепы в своих усилиях. Люди не так плохи, как полагали мы. И ты, Эш,– величайшее доказательство нашей глупости. Так много веры было вложено в силу, благодаря влиянию моего огненного брата на всех нас.

–Глубокие корни невозможно сотрясти, достопочтенный Старейшина,– сказал Эш.

Старейшина Жизни зарокотал от удовольствия.

–Действительно, так и есть, юноша. И если бы подобные вылупления случились раньше, ты мог бы уже создать свою собственную стаю. Сколько еще магии мы могли бы пробудить, если бы не оказались так требовательны к состоянию яиц, из которых появляются детеныши.

–Холт – моя стая,– заявил Эш.– Он – мой брат и друг.

–Страж упомянул, насколько чиста ваша связь. Могу ли я посмотреть сам?

Холт моргнул. Раньше никто не спрашивал разрешения, прежде чем исследовать его душу и связь с Эшем. Сама вежливость этого вопроса застала его врасплох. Этот могучий дракон изо всех сил старался искупить свою вину за что-то.

–Конечно, достопочтенный Старейшина.

Дракон удовлетворенно хмыкнул. Холт почувствовал волшебное присутствие в своей душе, нежное отеческое прикосновение, но сопротивляться ему было все равно, как ручонка младенца пыталась бы оттолкнуть руку своего отца.

–Ваши песни сплетены,– напевно проговорил Старейшина,– но как тихо они звучат… конечно, вы устали от битвы. Отдыхайте, молодые люди. Мы поговорим снова, когда вы наберетесь сил.

Старейшина поднял голову. Все остальные «изумрудные» повторили его движение.

–Моя стая должна приступить к исцелению того, что еще возможно спасти на этой земле. Не торопитесь. Я буду ждать вас здесь, на этом берегу.

Холт взглянул на Эша – лунный дракон ласково касался носом тела Броуда. Почему Старейшина считал их особенными? Дело было не только в магии Эша.

–Мы будем рады возможности отдохнуть,– сказал подросток.– Хотя я не совсем понимаю, каким образом Эш и я можем быть вам полезны.

–Уверяю, что вам это под силу. Я хотел бы узнать каждую деталь вашей истории.

–Хорошо, достопочтенный Старейшина. Мы же, в свою очередь, попросим вас поделиться своей мудростью. О Скверне и о драконе, что управляет ей.

«Изумрудные» снова забеспокоились. И Холт испугался, что невольно затронул запретную тему.

–Тебе известно имя этого дракона?

–Последователи называют его Властителем.

Завораживающие глаза Старейшины потускнели, их радужки менялись как времена года. Наконец он решился.

–Отдохни, дитя. Клянусь, я расскажу все, что знаю.

Холт и Эш снова поклонились.

–Можем ли мы забрать тело Броуда с собой? Он должен… его следует похоронить.

–Конечно,– кивнул Старейшина.

Листья сами собой развернулись полностью, оставив их наставника лежать на вытоптанной траве.

Холт поднял его, поразившись, каким легким и хрупким теперь казался ему старый Всадник. Если бы только Рейк нашел их на несколько минут раньше. Если бы только Клеш не перешел на сторону зла – и с этого все началось. Если бы только многое сложилось иначе.

Талия

Словно в замедленной съемке, она наблюдала, как Эш приземляется у дворца. Сначала дракон осторожно положил на землю тело, потом опустился сам. Ноги сами собой понесли ее туда. Принцесса уже знала, что ждет ее там. Но это знание не смягчило удар.

Была виной всему неимоверная усталость? Или весь ужас последних дней? Но Талия даже не осознавала, как сильно тревожилась о своем наставнике, пока не увидела его снова. Надежда на то, что он может вернуться, оказалась напрасной.

Рейк потерпел неудачу. Может, хотя бы теперь Холт перестанет слепо полагаться на него.

Она опустилась на колени рядом с Броудом.

–Я расправилась с ним!– яростно прошептала принцесса, приблизив губы к его уху.– С Сайласом. Я прикончила его. А Холт и Эш разделались о Клешем.

–Мы должны его похоронить,– проговорил Холт.

Талия покачала головой.

–Он хотел упокоиться рядом с Эрдрой.

–На холме у дороги к востоку от Атры,– повторил Холт, вспомнив слова Броуда о том, где он был вынужден оставить прах своей драконицы.– Мы не можем отвезти его тело туда… мы даже не знаем, где именно…