Эш развернулся и начал выпускать луч за лучом в огромное тело исполинского насекомого, когда та поднялась на задние лапы. Каждый заряд попадал в цель: лунная магия шипела, как вода на горячей сковороде. Плащ из бронированного панциря колыхнулся и откинулся назад, а из-под него поднялись еще две лапы: одна заканчивалась гигантской клешней, другая – уродливым подобием руки с тонкими, как бритвы, пальцами.

Королева щелкнула клешнями и с пугающей скоростью нанесла удар. Из руки с длинными пальцами она обрушила на них шквал беспорядочных магических разрядов. Ее глаза – неестественные красные озера – отслеживали каждое движение Эша.

Лунный дракон ловко спикировал, но для Королевы они с Холтом были не больше мухи. Обычно против таких чудовищ сражалась команда Фаворитов и Повелителей. Холт с Эшем только раздражали ее.

Между попытками их убить Королева упорно продвигалась вперед. Теперь она стояла на мосту, что вел к центральному кольцу, готовая смести тех, кто еще сопротивлялся ее рою. Собираясь завершить битву, которая и так слишком затянулась, она испустила долгий и громкий визг, и хор ревущих голосов ответил ей.

С севера и востока тоже послышались отдаленные крики.

Холт не представлял, что еще можно было наслать на жителей Сидастры, но эти крики возвещали о прибытии дюжины или того больше восставших драконов. Возможно, их отправил Властитель – убедиться, что работа выполнена.

Что бы это ни было, у Холта не хватило духу проверить. Он сосредоточился на Королеве.

–Последний удар, Эш. Целься в голову.

Талия

Она приземлилась в грязь. Нетронутые земли дворцовых садов теперь превратились в месиво. Неподалеку лежало тело Клеша, напоминавшее чудовищного размера валун. Штормовой дракон раздавил собой небольшое дерево, две изгороди, и фонтан. В нескольких шагах от принцессы Сайлас добивал умолявших о пощаде защитников города.

–Повелитель Сильверстрайк! Неужели у вас не осталось ни капли чести?!– крикнула она.

Вспоров живот съежившемуся в ожидании удара солдату, Сильверстрайк повернулся к ней. В его длинных, белых, сейчас покрытых грязью волосах запутались листья, загорелая кожа стала неровной и жесткой. Но именно глаза Повелителя Штормов заставили принцессу застыть. Безумие – все, что она в них нашла.

–Бессмысленные убийства не вернут Клеша.

–Я не хочу, чтобы он возвращался,– ответил Сайлас.

Каждое слово было пронизано горем, страхом и чувством вины. И Талия почувствовала, что гнев ее стихает.

–Вы все еще можете искупить содеянное,– сказала она.– Есть еще…

–То, что мне пришлось совершить, искупить невозможно.– Словно в доказательство собственных слов он зарубил еще одного раненого солдата, который упрашивал оставить его в живых.

Талия вздрогнула, ощутив новую волну ярости.

–Я знаю, каково это, когда сущность дракона берет верх,– проговорила принцесса, все еще пытаясь достучаться до Сильверстрайка.

–Нет, ты не понимаешь,– процедил он, подбираясь к ней ближе.– Пока. Но однажды поймешь и узнаешь, что любовь, которую мы испытываем к ним, толкает нас на ужасные поступки. Он знает нашу самую большую слабость.

Сайлас приготовился занять защитную стойку. Талия сделала то же самое, осторожно шагнув вперед.

–Вас заставили это сделать…– снова начала принцесса.

–Нет, девочка. Никто меня не заставлял. Я присоединился к Властителю, потому что на этом настаивал Клеш. Я сделал это, потому что иначе меня бы убили. И я бы с радостью умер, но даже сейчас… даже сейчас я не хотел бы, чтобы Клеш испытал эту боль… словно тебя разорвали надвое. Я сделал это, потому что любил его. И все же, я рад, что он ушел.– Голос Сильверстрайка трагически надломился.– У меня больше ничего не осталось.

Он нанес удар. Просчитав его движение, Талия блокировала ложный выпад и, отразив его, отскочила в сторону. Неплохо, но недостаточно. Сайлас потерял своего дракона – у него больше не было магии, но он обладал телом Повелителя. Пусть это не столь заметный скачок в силе, как при переходе от обычного человека к Восходящему, но все же физическое превосходство было на его стороне.

–Хорошо, очень хорошо,– буквально выплюнул Сайлас, после чего вытер рот и снова бросился в атаку.

Быстрая и гибкая, Талия сумела снова ускользнуть, а ее противник проскочил мимо. Скорость и выучка компенсируют недостаток силы.

Мощным ударом они скрестили мечи в попытке одержать верх над соперником. Чаша весов склонялась в пользу Сайласа. Острие меча Талии скользнуло в сторону, открывая ее для удара. Ее связь с драконом дрожала, как сломанная нога, на которую навалился слишком большой вес. Ядро Пиры напоминало тлеющий в холодной пещере фитиль. В оставшуюся долю секунды Талия втянула в себя столько огня, сколько смогла. Связь совсем ослабела, но принцесса в последнем, отчаянном усилии, сумела извернуться и крутануть мечом. Реакция Сайласа была подобна молнии, которые он когда-то был способен создавать. Он отшатнулся, но кончик алого лезвия вонзился ему в плечо.

Потекла кровь. Сильверстрайк не носил доспехи, потому что кожа Повелителя сама была прочной, как чешуя, но Талия сражалась сталью, выкованной в крепости Фалькаер.

Теперь они кружили на значительном отдалении. Шум битвы, зловоние Скверны и запах крови – все это больше не имело значения. Весь мир Талии ужался до этого пятачка земли, до этого поединка. И пока они с Повелителем Штормов скрещивали клинки, ее дом превращался в руины.

Вдруг Сайлас остановился – точно ему было уже неважно, чем закончится этот бой. Оглянувшись, он посмотрел на ревущую Королеву.

–Вы проиграли.

–Я знаю.

–Вы все умрете.

–Я знаю.

–Так зачем же сражаться?

Сверху послышался полный боли крик Пиры. Сердце Талии дрогнуло.

–Я тоже многое потеряла,– сказала она.– Но я не забыла, почему стала Всадником.

Сильверстрайк что-то проворчал и содрогнулся, а его раненую руку свело судорогой.

–И Броуд никогда не забывал,– продолжила Талия.– И неважно, сколько страданий выпало на его долю, память об этом всегда жила в нем!

Лицо Сайласа исказилось – на нем отразились стыд, ярость и отвращение. Когда он открыл глаза, из них полились слезы.

–Убей меня,– сказал он.

–Тогда не сопротивляйтесь.

Сильверстрайк злобно рассмеялся.

–Ну уж нет, Восходящий. Право убить Повелителя надо заслужить.– Он выпрямился, на мгновение снова став собой – мужественным Всадником, пока безумие не овладело им снова.

Удары, которые он наносил, были неистовыми, а стойка – слишком широкой. Возможно, виной тому стала слепая ярость, или он так привык использовать силу Клеша, что забыл, каково это – действительно сражаться. И когда Талии показалось, что в своем неистовстве Сайлас теряет контроль, она перехватила инициативу.