Княжна Айрис Дейкин стояла на этой палубе, как и раньше, вскоре после рассвета, карие глаза сияли, когда она впервые почти за три года смотрела на это зеленое пятно — пятно герцогства Манчир, пятно ее родины, жесткой, колышущейся травы прибрежных холмов и кружащих крыльев птиц земли, где она жила, родилась. Ей не хватало почти трех месяцев до двадцати, и этого было более чем достаточно, чтобы три года при любых обстоятельствах казались вечностью. При сложившихся обстоятельствах они казались вечностью. Были времена, больше, чем она могла сосчитать, когда она знала, что ей никогда не позволят снова увидеть Корисанду. И были еще более мрачные времена, когда она знала, что ей и ее младшему брату не разрешат жить даже в изгнании. И все же она была здесь, ветер развевал ее темные волосы шелковым облаком, а сердечный голод поднимался в ее горле, как острая боль.

Двадцатифутовый катер прорвался сквозь бдительный кордон эскорта «Дестини», устремившись к галеону в шквале белой воды и кренящегося паруса, его подветренные борта утопали, когда он буйно скользил по волнам в радужных облаках летящих брызг, длинный оранжево-белый вымпел развевался на его мачте.

— Княжна Айрис! Княжна Айрис! — Она услышала крик сквозь шум моря и волн, увидела кого-то, стоящего рядом с мачтой. Другая женщина вцепилась в него для равновесия, дико размахивая оранжево-белым шарфом в свободной руке над головой, когда узнала стройную, прямую фигуру на палубе иностранного военного корабля. — Да благословит вас Бог, княжна Айрис! Добро пожаловать домой! О, добро пожаловать домой!

У Айрис перехватило горло, и она помахала в ответ катеру, задаваясь вопросом, кто была эта женщина, почему она зашла так далеко в море, чтобы поприветствовать их на таком маленьком суденышке. КЕВ «Сихорс», один из кораблей сопровождения, слегка изменил курс, приближаясь к катеру. Было очевидно, что его капитан не собирался на самом деле топить гораздо меньшую лодку, но его сообщение было ясным, и катер послушно пошел прочь. Айрис еще раз услышала свое имя, всплывающее из него, а затем «Сихорс» вернулся на прежний курс, и она услышала, как кто-то тихо хихикнул рядом с ней.

Она повернула голову, ожидая увидеть свою компаньонку, графиню Хант. Леди Мейра действительно должна была быть с ней, учитывая всех обычных моряков, втиснутых в корпус «Дестини», и бесчисленные способы, которыми они могли оскорбить происхождение и родословную Айрис. Во всяком случае, именно так, без сомнения, восприняли бы это шокированные дворяне при дворе ее отца. Однако, проведя так много времени на борту этого галеона, Айрис Дейкин знала, что на борту не было человека, который не умер бы, чтобы защитить ее, и она была достаточно заражена контактом с Чарисом и чарисийцами, чтобы распознавать — и дорожить — их радостными возгласами и приветственными кивками.

Леди Мейра, возможно, и родилась чисхолмкой, но она тоже научилась понимать чарисийские обычаи, и именно поэтому она только кивнула и продолжила слушать урок чтения своего пасынка Трумина, когда Айрис объявила, что выходит на палубу «подышать свежим воздухом». Конечно, она знала настоящую причину, по которой Айрис хотела быть на этой палубе, наблюдая, как эта земля приближается все ближе и ближе. Леди Мейра, казалось, всегда инстинктивно знала, когда Айрис действительно нужно уединение и время, чтобы подумать, и она всегда старалась предоставить это уединение княжне, находящейся под ее опекой. Это было нелегко на корабле, даже таком большом, как «Дестини», но она старалась.

Айрис открыла рот, чтобы поблагодарить графиню за ее внимание, но остановилась, обнаружив, что вместо этого смотрит в карие глаза Гектора Аплин-Армака. Он стоял у ее плеча, и она задавалась вопросом, как долго он был там. В каком-то смысле она была удивлена, когда он не присоединился к ней на палубе сразу после завтрака, но потом поняла, что он тоже намеренно давал ей пространство и время. Это было похоже на него — понимать, что ей нужно было уединение, но теперь она была рада, что он был здесь, и потянулась, чтобы взять его за руку.

— Понимаю, почему адмирал хочет убедиться, что никто не подойдет слишком близко к борту, прежде чем мы благополучно доставим тебя и Дейвина на берег, — сказал Гектор. — Мы видели, что могут натворить повозки с порохом на городских улицах; одному богу известно, что сотворила бы тонна или две, взорвавшись вблизи от борта галеона! Но я должен сказать, глядя на то, сколько парусов покачивается вокруг, что ты, должно быть, довольно популярная леди. — Он скривил лицо в задумчивом выражении и мудро кивнул. — Конечно, думаю, что слышал что-то на этот счет раньше. Но ты же не хочешь верить всему, что слышишь.

— О, ты не понимаешь, не так ли? — Она ударила его по плечу свободной рукой.

— Ну, слухи могут быть обманчивыми, ты же знаешь.

— Да, я знаю, — согласилась она более мягким голосом, глаза на мгновение потемнели, когда она вспомнила «слухи» о том, кто на самом деле заплатил за убийство ее отца. Но теперь это была старая боль, с которой она научилась справляться, и она быстро прогнала ее. — Например, — продолжила она, — до меня дошли слухи, что ты, э-э, эмоционально связан с кем-то.

— Странно. — Он посмотрел на нее с озадаченным выражением лица. — Я слышал те же слухи о тебе.

— О, я уверена, что вы ошибаетесь, лейтенант Аплин-Армак, — скромно сказала она. — Вряд ли это было бы подобающе леди.

— Да, не было бы, не так ли? — пробормотал он, и Айрис почувствовала нежный жар на высоких скулах, которые она унаследовала от своей матери, когда она вспомнила несколько моментов, когда они были одни и без присмотра, которыми им двоим удалось воспользоваться в Черейте. На борту «Дестини», учитывая переполненность галеона, они были гораздо дальше друг от друга, и возможностей было меньше, но их было более чем достаточно, чтобы изгнать любой страх, что их брак будет бесчувственным, бесстрастным государственным браком.

— В таком случае, в слухах не может быть никакой правды, — сказала она ему немного отрывисто. — Потому что я, лейтенант, всегда остаюсь леди.

— Моя мачеха тоже иногда говорила то же самое, — заметил Гектор. — И она точно так же задирает нос кверху, когда делает это. Хотя я никогда по-настоящему ей не верил. Насчет «всегда», я имею в виду.

— Думаю, что мы с ней действительно обсуждали что-то о моряках и воссоединении после долгих путешествий. Конечно, у меня нет никакого личного опыта в этом вопросе.

— О, конечно, нет.

Они улыбнулись друг другу, затем повернулись, чтобы посмотреть через борт галеона на медленно проплывающую мимо землю.

— Такими темпами мы доберемся до порта где-нибудь ближе к вечеру, — сказал он ей. — Нервничаешь?

— О, нет! Почему я должна нервничать?

— Не могу себе представить, — невинно сказал он и двинул локтем, как будто инстинктивно, чтобы блокировать удар, который она нацелила на его грудную клетку.

— А как насчет Дейвина? — спросил он более серьезным тоном, и она вздохнула.

— Иногда мне кажется, что он все еще по-настоящему не понимает, что вообще происходит. В других случаях я уверена, что он знает и просто притворяется — может быть, перед самим собой, даже больше, чем передо мной, — что он этого не знает. И все же в других случаях он обсуждает это со мной с невероятно серьезным выражением лица. Я вижу немного отца в его глазах, когда это происходит.