– Спасибо, Сальвадор – ответил посол с блеском сияющих глаз. И обняв Сальвадора добавил:

– Обязательно передайте Изабель, что я никогда не забывал ее и буду помнить всегда как прекрасной души человека.

Вечером, как и предупреждал капитан, каравелла припарковалась в Лиссабоне. Попрощавшись с его сиятельством послом Португалии и капитаном корабля, Сальвадор, прямо в порту нанял однолошадный фаэтон и двинулся в путь к дому своего дяди. Сердце Сальвадора прыгало от счастья предвкушая скорую встречу с родными.

Очень скоро повозка въехала на знакомую Сальвадору улицу с широкой дорогой, по обеим сторонам которой росли сказочно красивые многовековые деревья. Солнце полностью скрылось за высокими домами. Наконец повозка приблизилась к самому огромному дому на этой улице, и Сальвадор дал указание кучеру остановиться у ворот этого дома. Пока Сальвадор рассчитывался с кучером, калитка за его спиной скрипнула, и повернувшись к ней он увидел своего любимого дядю. Дядя стоял как вкопанный, и с открытым от удивления ртом глядел на Сальвадора.

– Дядя! – воскликнул Сальвадор. Вы не узнали меня? Это я ваш племянник.

– О чудо! Не может быть! – воскликнул дядя Сальвадора, не веря своим глазам, что видит своего племянника живым. Со слезами они бросились в объятия друг другу, и стоя у калитки рыдали, пока кучер разворачивался в обратную сторону.

– Заходи в дом Сальвадор, мой мальчик, сказал дядя оглядываясь по сторонам когда повозка скрылась из виду. Он закрыл калитку на засов, и по дороге в дом спросил – "Тебя никто на нашей улице кроме меня не видел? ".

Сальвадор уловил некое беспокойство в голосе дяди, задавшего этот вопрос.

– Нет, дядя вы первый кого я встретил после долгого времени.

– А что случилось? Почему вы это спросили?

– Потом объясню – отмахнулся дядя. Хорошо что я был во дворе, когда ты приехал и никто из моих детей тебя не видел. Мы не будем заходить в дом через главный вход. Он повернул от главного входа в дом направо и обойдя дом, завел племянника через заднее крыльцо в просторное подвальное строение, которое имело насколько помещений – столовую комнату, спальные комнаты и кухню.

– Я поселю тебя на время здесь – сказал дядя. А теперь посиди пока один, располагайся, а я шепну на ухо жене чтобы приготовила нам ужин. Дети не должны знать что ты здесь, чтобы по своей глупости не проболтались соседям, что видели тебя. Я тебе все после ужина объясню. Дядя торопливо вышел с подвального помещения и через некоторое время принес еду. После ужина дядя завел беседу.

– Ваш корабль не вернулся в Португалию. И никто, кто находился на этом корабле не вернулся домой. Мы получили известие, что ваш корабль был полностью загружен товаром в Бурсе – османском порту, и благополучно отплыл из порта в назначенный срок. Но потом мы не смогли найти никаких концов. Поэтому мы предположили, что ваш корабль затонул во время шторма, потому что был как никогда раньше перегружен, и вы все погибли. Но сейчас, почти через год, ты вдруг появился живым и невредимым. И я чуть не сошел с ума у своей калитки, подумав что я вижу привидение. Что же на самом деле случилось с тобой и с остальными? И где ты все это время пропадал? И куда делся корабль с драгоценными шелками?

– Дядя, наш корабль не тонул во время бури. Его утопили пираты. Никто, кто находился на этом корабле, не выжил кроме меня. Некоторые погибли в бою, а остальные, попавшие в плен, тоже были впоследствии убиты.

– О, боже мой! – со слезами на глазах воскликнул дядя. Какое несчастие! Я представляю какие мучения ты перенес. Но рассказывай с самого начала, и все по порядку, что приключилось с тобой, мой бедный мальчик.

Сальвадор во всех деталях стал излагать дяде свою длинную историю, часто прерываясь, потому что его эмоциональный дядя начинал реветь во время описания жутких историй. И часто бегал на кухню, чтобы промыть лицо от слез.

Наконец, когда Сальвадор закончил свой рассказ, дядя вытер слезы, и сказал – "Не знаю Сальвадор, как ты это мог все вынести? Как ты мог так долго находиться на одном корабле вместе с этими злодеями?".

– Злодеями были только пираты на корабле Людоед, дядя, – пояснил Сальвадор. На корабле Коломбо пираты были совершенно другими. Они были вынуждены бежать от тех, кто преследовал их, и нанес ущерб их невинным семьям. И они мстили за себя и за своих родных. Многие пираты рассказали мне истории своих судеб. Из этих историй я пришел к выводу, что большинство из них пострадали от инквизиторов – церковных фанатиков. К примеру, пират по прозвищу Циклоп, которого я похоронил в Севилье. Он был одним из тех несчастных, у которого ни за что сожгли жену и трехмесячного сына.

– Трехмесячного сына? Как это возможно? Не могу поверить своим ушам. О чем ты говоришь, Сальвадор?

– Да, дядя, церковный фанатизм это то что противоречит здравому смыслу. И поэтому нормальному человеку невозможно в это поверить. Жена этого пирата, которая была сама красавицей, родила уродливого ребенка. У него вместо двух глаз был только один глаз. И этот уродливый глаз находился посередине. Одна из соседок, распустила слух что его жена ведьма и что она родила циклопа не от мужа, а от чертей с которыми она спуталась. Слухи дошли до инквизиции. Под пытками его жене ничего не оставалась делать как признать вину. После этого ее как ведьму, а ее дитя как порождение дьявола сожгли на костре. Сам пират рассказывал что его жена вообще была не причем. Потому что ребенок родился уродливым не из-за нее, а из-за него. Эму его бабка однажды рассказывала что ее прабабушка родила такого же ребенка с одним глазом, который не выжил и умер на следующий день после рождения. Вы теперь понимаете дядя из-за чего многие униженные и оскорбленные люди становились морскими разбойниками?

– Да Сальвадор, теперь я понимаю и их, и тебя, и почему ты с таким состраданием рассказывал о смерти капитана пиратского корабля, и о смерти остальных пиратов, когда пиратский корабль после сражения с испанскими кораблями, пошел ко дну.

Закончив свои истории Сальвадор обратился к дяде – "А теперь вы расскажите дядя, где мои родители и мой братишка. И все ли с ними в порядке? И почему вы опасаетесь того что ваши дети или соседи могут узнать что я нахожусь здесь живой