Кивнув самому себе, я развернулся и пошел в противоположную от еле живой троицы сторону.

— Куда бля*ь собрался, — слабо прохрипел за моей спиной Апельсин, но я лишь ускорил шаг.

Соблазн уничтожить стольких членов чертовой дюжины был невероятно велик. Нет, я не забыл, сколько боли и страданий они принесли людям. Сколько жизней погубили, сколько городов оставили в руинах. Сколько раз я мечтал лично переломить им хребет.

И я прекрасно отдаю себе отчет в том, что я сейчас собственными руками оставляю за своей спиной трех опаснейших врагов, которые не оценят этого поступка. Более того, их злость за погибших товарищей упадет именно на меня.

Плевать, что это иррационально. Плевать, что я противоречу сам себе и увеличиваю риски. Плевать. Сейчас я не могу их убить. Не так. Я никогда бы себя не простил и не смог бы смотреть в глаза деда, если бы поддался слабости и расправился с врагом таким образом. Когда он беззащитен и слаб после помощи мне, а я на пике своей силы.

И пусть Апельсин без колебаний бы отдал свою жизнь в отчаянной попытке убить меня, срать я хотел на его желание. Пусть потом приходит за мной в любое время. Я буду готов.

— Уверен что не станешь их убивать? — раздался размеренный властный голос спереди, — я бы не стал вмешиваться.

Ничего не отвечая, я подошел вплотную к вальяжно потягивающему сигару силуэту очередного бедолаги в заложниках у Коновницына и проследил за его взглядом. Одетый в оставленные на этом самом месте старомодный плащ и цилиндр незнакомец со скучающим выражением на лице рассматривал угасающий впереди вихрь.

Еще недавно беспощадно уничтожающая все вокруг хаотическая энергия постепенно смолкала. Сквозь иссиня-черные тучи начали пробиваться редкие лучики солнца. Распадающийся вихрь рассеивал в воздухе мириады разноцветных частиц, создавая подобие радуги, длинною во весь горизонт.

— Абсолютно, — кивнул я, — твое присутствие не имело значения.

— Апельсин придет за тобой.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся я, — Тринадцатый тоже придет.

Коновницын непонимающе приподнял бровь и перевел взгляд на меня.

— А ты действительно, занятный, — искренне засмеялся Коновницын, когда осознал, что я сделал.

На деле всего лишь использовал высокоуровневую технику слежения, которую применял десятки раз в своем мире.

Астральной техникой создается частица и прочно подвязывается к астральному телу создателя. Далее эта частица оборачивается потоковым слепком выбранной цели, за которой мы хотим следить и помещается в ее тело. В идеале это должен быть разорванный энергоканал.

Обернутая в потоки носителя следящая частица не разрушается телом и по мере восстановления уничтоженного энергоканала прячется еще глубже и обнаружить подобный маяк слежения становится решительно невозможно.

Но даже обнаружение маяка цели уже никак не поможет. Если частица успешно внедряется в энергоканал, то она тут же становится частью астрального тела цели и если создатель все сделал правильно, образуется плотная одностороння связь между астральными телами, разрушить которую может лишь смерть одного из носителей частицы.

Сложная в применении многоуровневая техника, требующая соблюдения множества условий и идеального контроля. Но именно ее я применял чаще всего в прошлом мире, а потому довел ее исполнение до автоматизма.

Увидев Магдалену в полностью истощенном состоянии, я не мог упустить возможность и бесконтактно вшил ей в разрушенный энергоканал следящую частицу. Но связь образовалась аномально быстро, и, в тот же миг, мне открылось местоположение ее астрального тела.

Каково же было мое удивление, когда я понял что у нее этих тел тринадцать и теперь я способен следить за всеми разом. Осознание почему так и кому принадлежит астральные тела пришло само собой. После этого убийство Магдалены потеряло всякий смысл, и решение оставить всю троицу в живых пришло само собой.

— И ты не будешь мне мешать? — уточнил я.

— Нет, это ваше с ним дело. Когда ты понял? — спросил Коновницын и с нескрываемым любопытством посмотрел мне прямо в глаза, — Ясно. Тринадцатый сам виноват. Разбрасываться телами перед парнишкой со взором. Ты ведь понимаешь, кого собрался дразнить? Каждый носитель для него как ребенок и заменить их куда сложнее, чем ты думаешь.

— Старикашку он швырнул без колебаний.

— Может быть внешне, но он по-своему любил Ллойда. Магдалену же он любит еще больше. А ты теперь поставил Тринадцатого перед выбором, убить ее или убить тебя. Оставить слежку за своими телами он не позволит. Тем более, когда ты узнал его секрет.

— Пусть приходит, — пожал я плечами, — он знает, где меня найти. Сколько ему понадобится чтобы восстановить свое тело?

— Не, не, не, — отмахнулся явно повеселевший Коновницын, — это ваше с Тринадцатым дело и меня не впутывай.

— Ну и ладно, — развел я руками, — без тебя узнаю. А что касаемо наших дел, о каком предложении ты говорил?

— Найди мое настоящее тело в Санкт-Петербурге в течение суток и узнаешь, — не раздумывая ответил Коновницын.

— А сейчас сказать не судьба?

— Мое предложение не предназначено для чужих ушей, — спокойно проговорил Коновницын и поправил цилиндр.

Я проследил взгляд боярина, который недвусмысленно указывал на ту точку, откуда исчезла моя сестра. И что же такое Коновницын хочет мне сказать, что не должны услышать Высшие и Евгения Жукова? Сомневаюсь, что кто-либо еще кроме них способен прослушать нас через астрал.

А именно на это и намекал боярин. Паршивая новость. Нужно поменьше болтать вслух о важных вещах, ведь астрал повсюду.

— Стой, ты сказал в течение суток? — только сейчас осознал я, что до этого никакого ограничения по времени не было.

А боярин не стал бы говорить об этом просто так.

— Все изменилось, Марк, — серьезно ответил Коновницын, — поэтому я и пришел еще раз, хоть и не было никакой необходимости этого делать.

— Я думал ты приперся потому что тебе было любопытно понаблюдать, как мы трепыхаемся против Черных, а еще цилиндр свой драгоценный забрать.

— Это был просто приятный бонус, — улыбнулся Коновницын, — ты недооцениваешь то, насколько затратно работать с глубоким астралом. Я тут чтобы предупредить. Через сутки мое предложение утратит силу и лучше бы тебе успеть его выслушать. Поверь, это в твоих интересах.

— Не меньше чем в твоих, — с вызовом парировал я.

— Ты прав, — не стал отрицать боярин, — будет слегка досадно упустить столь редкую возможность, но, я человек терпеливый и прагматичный. Жизнь научила меня, что окно возможностей рано или поздно появляется снова.

— Я тебя понял, — сглотнул я ком в горле, — у меня сегодня еще есть дела в княжестве и после этого я сразу вылетаю в Питер.

По выражению лица и колебаниям потоков я мог с уверенностью сказать, что боярин настроен решительно и куда серьезнее, чем раньше. От его простых слов веяло нескрываемой угрозой.