об этой чести не просто так. Он был очень усердно трудился на благо Галадорны и попросил меня рассказать следующее: в обмен на обещания, что нерушимый мир и справедливое правосудие будут и впредь процветать в королевстве, он пользуется полной поддержкой самого могущественного лорда Фельдрина, барона Галадорны, что этот благородный господин сам подтвердит.

Все взгляды обратились к Фельдрину, который улыбнулся в своей обычной хитрой, косой манере, его глаза ни на кого не смотрели — и кивнул, медленно и обдуманно.

— Более того, — продолжил посланник, — мой лорд говорил с врагами Галадорны с целью держать их подальше от наших границ и от наших кошельков, чтобы земля оставалась свободной и процветающей, без тени страха войны на наших порогах. В обмен на самые выгодные цены на серебро и железо из наших глубоких лесных шахт, лорды Лаоткунда согласились заключить договор о взаимном мире и уважении границ.

Крики гнева, проклятия и вздохи преувеличенного ужаса подняли такой шум в зале, что посланник сделал паузу на некоторое время, прежде чем добавить: — Милорд Хотал утверждает, что, поскольку он возглавляет силы, которые лучше всего могут обеспечить безопасность и процветание королевства, корона должна перейти к нему, и, для блага Галадорны, его правление должно быть провозглашено вами законным, пока вы в состоянии, ваше величество.

Раздался еще один шум, мгновенно заглушенный глубоким рокотом барона Белундрара, когда он в развалку подошел к трону. С явной неохотой в голосе и гневом в глазах он сказал:

— Я разделяю негодование многих здесь присутствующих, что какой-то галадорнец может тайно иметь дело с волками Лаоткунда. Однако... — Его зеленые глаза яростно сверкали под кустистыми черными бровями, а разбитый нос выступал, как обнаженный клинок. Барон сделал паузу, чтобы окинуть комнату свирепым взглядом, прежде чем продолжил. — Однако я поддержу эту претензию на корону, какой бы интригой это ни казалось, до тех пор, пока будет соблюдаться верховенство закона и права. Галадорной должны править сильнейшие — и она не должна стать страной поножовщины, ежемесячных интриг или казней.

Когда Медведь отступил, чтобы еще раз получше осмотреть все двери, при его словах поднялся ропот согласия, но снова разговоры на мгновение стихли, когда другой барон вышел вперед и промурлыкал:

— Минутку, храбрый Белундрар! Вы говорите так, как будто не видите приемлемой альтернативы этому явному заговору, которая обеспечила бы безопасность прекрасной Галадорны в предстоящие годы. Что ж, тогда послушайте меня, и я сделаю предложение, не запятнанное тайной сделкой с врагами.

Лорд Толон проигнорировал инстинктивное рычание Белундрара и продолжил, медленно поворачиваясь по кругу с протянутой рукой, чтобы осмотреть всех в комнате.

— Вы слышали вполне реальные и искренние опасения за безопасность нашего любимого королевства. Я разделяю любовь к Галадорне и беспокоюсь за безопасность всех нас. Однако, в отличие от других, я занимался не темными тайными сделками, а сбором лучшей компании магов по эту сторону моря!

Раздавалось фырканье и плевки, многие воины выражали свое отвращение к любой зависимости от волшебников и присутствию здесь наемных магов-чужеземцев.

Толон с холодными глазами немного повысил свой мурлыкающий голос и твердо продолжил:

— Только мои маги могут гарантировать мир и процветание, к которым мы все стремимся. Тем, кто не доверяет магии, я задаю следующий вопрос: если вы действительно хотите мира, почему нанимаете и общаетесь с жаждущими битвы воинами? Галадорне вряд ли нужны такие кровожадные лорды.

Затем он немного помолчал, ожидая услышать согласный шепот, но вместо этого услышал в зале, полной испуганных придворных и разгневанных воинов, только каменное молчание. Тогда он быстро добавил:

— Я обладаю достаточной магией, чтобы сделать Галадорну не только безопасной, но и великой — и разобраться с любыми предателями в этом зале, которые планируют поставить другие интересы выше безопасности и восстановления королевства Кровавого Единорога.

—  Ба! У нас не будет извращенных колдунов, правящих королевством! —   крикнул кто-то из толпы вооруженных людей вокруг барона Хотала, и несколько голосов отозвалось озлобленным эхом: —  Извращенные колдуны!

Король и придворный маг Илгрист, стоявший у королевского плеча, обменялись взглядами, полными печального веселья.

Суматоха, дошедшая до того, что извлекаемые кинжалы сверкали то тут, то там, снова резко стихла, и воцарилась тишина. Самый красивый из баронов Галадорны выступил вперед с улыбкой, которая слишком часто очаровывала дам Галадорны и сверкала, как ловкий и изящный меч. Барон Маэтор вполне мог сойти за наследного принца, так богато он был одет, так безупречна была его ниспадающая грива каштановых волос и так плавно уверенны его манеры.

— Меня огорчает, люди Галадорны, —  сказал он, — видеть такой гнев и открытое беззаконие в этом зале. Это буйство тех, кто ходит с обнаженными мечами и безжалостным желанием использовать их. И оно должно быть остановлено, чтобы Галадорна, которую мы все любим, была спасена от превращения в... землю, которую не стоит спасать или в которой не стоит жить, в логово очередного военачальника.

Он повернулся, чтобы оглядеть комнату, величественно взмахнув плащом. И, когда все глаза были устремлены на него, добавил:

— Поэтому мой долг перед королевством ясен. Я должен и буду поддерживать лорда Толона...

Раздался вздох удивления, и даже у Толона отвисла челюсть. Многие считали Маэтора и Толона двумя сильнейшими баронами, и все в королевстве знали, что они далеко не друзья.

— ...единственного человека среди нас, который может что-то изменить. Я должен лечь спать этой ночью, зная, что сделал все возможное для Галадорны... и я могу сделать это только в том случае, если лорд Толон добровольно даст самому надежному из нас, доброму барону Белундрару, пост сенешаля Нетрара, единолично отвечающего за правосудие во всем королевстве.

Послышался одобрительный ропот. Белундрар моргнул, глядя на Маэтора. Симпатичного мальчика-барона не зря называли «красноречивым отравителем Галадорны». Что он задумал? Маэтор одарил всех последней улыбкой и быстро скользнул обратно в защитное кольцо красивых лакеев в шелках и коже с не слишком тщательно спрятанными кинжалами в кружевных рукавах.

При этом удивительном — и для многих многообещающем — предложении поднялся шум возбужденных разговоров. Бурление, которое резко усилилось, но лишь для того, чтобы снова погрузиться в напряженную тишину, когда последний барон проскользнул через ряды своих сторонников, чтобы подойти поближе к трону, заставив стражников напрячься и повернуться, пока Илгрист жестом не велел им встать на места. Большие карие глаза Фельдрина блуждали по залу. Его руки трепетали так