когда-нибудь бывал в Измане? На его улочках местами даже двоим не разойтись, не то что успеть прицелиться. Клинок в умелых руках зачастую оказывается надёжнее.

– Рукопашный бой не женское дело, – хмыкнул кто-то.

Шазад взметнула брови, и я на всякий случай отступила назад.

– А не хочешь, – повернулась она к говорившему, – подраться со мной? Если сумеешь ударить хоть раз, займёшь моё место.

Вокруг уже собирались зрители. Те, кто знал Шазад, хорошо представляли, что сейчас будет, и усмехались, подталкивая друг друга локтями.

Противник с недоумением пожал могучими плечами. Он был вдвое крупнее Шазад, которая после каторги выглядела совсем хрупкой.

– Мы не на равных… – с усмешкой бросил он.

– Что верно, то верно, – широко улыбнулся Жинь, переглядываясь с друзьями.

– Держись, бедолага! – Сэм подошёл и хлопнул верзилу по плечу. – Заранее сочувствую твоей потере.

– Какой ещё потере? – нахмурился наивный юнец.

– Достоинства, – пояснил альб и с ухмылкой отступил из круга.

Самир первым сделал выпад, неуклюже выбросив вперёд кулак, но Шазад легко увернулась и в стремительном танцевальном пируэте подсекла его лодыжку. Один миг – и наша военачальница уже сидела на своём противнике, приставив к горлу лезвие кинжала.

– Всё, ты мёртв, – спокойно прокомментировала она.

– Так нечестно… – просипел он, тщетно пытаясь скинуть колено, вдавленное в грудь. Шазад нажимала всерьёз, чтобы сразу показать хвастуну его место.

– Ты же сам сказал, что бой неравный.

Пожав плечами, она встала и убрала кинжал в ножны на поясе. Самир тоже поднялся, обиженно сопя, и я тут же поняла, что он не успокоился, но сказать ничего не успела. Однако Шазад в предостережениях не нуждалась. Перехватив новый выпад, она взяла его руку в захват и упала на колени, перекидывая противника через себя. Пролетев по инерции вперёд, мощная туша тяжело рухнула навзничь, взметая клубы пыли.

– И потом, – хмыкнула военачальница, вставая и отворачиваясь от надсадно кашляющего парня, – на войне вообще трудно найти справедливость. Хочешь посмотреть на честный бой?

Она обвела взглядом круг усмехающихся лиц и кивнула Жиню. Тот охотно шагнул вперёд, на ходу скидывая рубаху. Одна из девушек в строю новобранцев смущённо опустила глаза – и тут же изумлённо их вскинула. Жинь и одетый впечатлял своей фигурой, но сейчас, особенно рядом с тоненькой, изящной Шазад, выглядел настоящей стеной из накачанных мышц, покрытых татуировками, которые угрожающе вздымались при каждом его движении.

Я пронзительно свистнула, подбадривая его, и Жинь со смехом подмигнул в ответ. Невольно вспомнились времена старого лагеря, когда всё было так просто и мы жили нормальной человеческой жизнью, не борясь со смертью каждый день.

– Если они поубивают друг друга, – шепнул Сэм, занимая освободившееся место рядом со мной, – мы наконец покончим с игрой и будем вместе.

Меж тем противники не торопились, они ходили кругами, высматривая друг у друга слабые места, словно хищные звери. Мне ещё не приходилось видеть их схваток, но я знала: оба в своё время готовили Ахмеда к султимским состязаниям, где он бился с Кадиром. Каждый отлично знал приёмы другого, но начинать не спешил.

Шазад первой решилась на штурм, но Жинь встречным ударом отбил летящий кулак, сам целясь в живот. Извернувшись с невероятной гибкостью, она отскочила и тут же, не переводя дух, ударила в челюсть – вновь безуспешно. Жинь уклонился, заодно улучшив свою позицию, и атаковал с другого бока, так что противнице оставалось лишь упасть и откатиться в сторону.

Удары и отскоки следовали так часто, что глаз едва успевал их уловить. На стороне Жиня была сила, зато Шазад чаще опережала его.

Бой закончился неожиданно: поднырнув под очередной удар, она змеиным движением скользнула противнику за спину, и он заметил пропажу собственного ножа, лишь когда тот оказался у самого горла.

Меня вдруг охватила тревога, пальцы будто сами собой сжались на рукояти кинжала за поясом. Однако Шазад тут же отстранилась и вернула нож. Жинь со смехом покачал головой, принимая его.

– Есть ещё желающие? – улыбнулась военачальница, широко разводя руки.

На этот раз никто вперёд не вышел. Какие бы трудности ни предстояли с обучением новобранцев, о своём авторитете Шазад могла больше не беспокоиться.

– А ты, Синеглазый Бандит? – Самир повернулся ко мне. Глаза его радостно блестели, как у всякого новичка, ещё не осознавшего, что война – это кровь и смерть, а не весёлое приключение. – Не хочешь попробовать?

– Нет уж, – усмехнулась Шазад, – тут силы совсем неравны. – Она обернулась, глядя в дуло выхваченного револьвера.

– Это точно, – подмигнула я.

Достав из кармана апельсин, прихваченный утром из волшебного сундука, она высоко подбросила его, и оранжевый плод разлетелся вдребезги от моего выстрела.

– Ну что, – вновь повернулась она к строю, – займёмся теперь стрельбой. Кто думает, что умеет лучше Амани?..

* * *

– Когда мы придём в Изман, они будут готовы к войне? – спросил Ахмед вечером.

К тому времени Шазад загоняла своих подопечных до обморока и отпустила на молитву к Тамиду. Он стоял там же, где несколько дней назад благословлял своих почитателей мой брат. Сегодня молились за душу Нуршема, чтобы она защищала нас всех до скончания веков, за успех восстания и жизнь примкнувших к нему.

Тамид, похоже, нашёл своё истинное предназначение. Мне казалось, что после всех приключений мы оба уже не принадлежим Захолустью, но он, стоя перед земляками, выглядел совсем как один из них, как я уже не могла – или никогда не хотела. Моей семьёй давно уже стало восстание.

Вместо молитвы наши ветераны собрались в крошечной палатке у одной из немногих уцелевших стен Садзи. Последние лучи заката, пробиваясь сквозь ткань, окрашивали наши лица цветами пламени.

Невольно вспоминались давно ушедшие дни старого лагеря, где мы вот так же строили планы, только теперь все выглядели бледными тенями себя прежних, особенно Ахмед, Шазад и Далила. Наш военный совет напоминал выцветшую иллюстрацию в старой книге с истёртой позолотой. Истощение и боль от ран смешивались на лицах с осознанием бед, которые принёс Мираджу султан, ведь теперь многие успели испытать страдания народа на себе. Все понимали, чем обернётся поражение от такого злодея на троне, какова станет жизнь под игом тирана, одним мановением руки посылающего сотни людей в вечную тьму Эремота.

– Ты хочешь сразу взять новобранцев с собой? – продолжал принц, обращаясь к Шазад.

– Мы не можем себе позволить разбрасываться лишними бойцами.

– Которых надо кормить и одевать, – хмыкнул он, но я поняла и остальное: новички падут в любом бою первыми.

Бросив виноватый взгляд на меня, Шазад возразила:

– Если мы выведем из строя машину с магическим огнём, дальше всё решит перевес