Позже уже в Москве я впервые (те же давно знакомые люди вели себя вдруг по-новому в новые времена) услышала слово «откат». Мне было бесполезно новое знание. Я даже не задумывалась, применимо ли было бы это в данном конкретном случае. Если бы я открыла рот, обсуждая, как и сколько мы вернем назад, я бы сгорела от стыда и за себя и за Рябова.

Я не была совсем наивной и никого не осуждала. Я даже вывела формулу: «Мера порядочности – это разность между искусом и устоями». Я, по-видимому, не сталкивалась с непомерно высокими искусами, и моих устоев хватало, чтобы оставаться порядочной и в новых жизненных условиях. В данный момент моих устоев хватило только на то, чтобы сдаться. Я сказала в лаборатории, что буду продолжать помогать с тематикой консультациями, но добывать деньги уже не могу.

Начав работу в Инкубаторе, зарплату в лаборатории я не получала. С конца 95-го я появлялась все реже, стало заметно, как все больше берут на себя Олег Якубовский и Лида Сторожева. В связи с новым фокусом на IF стали с эффектом упрочнения при сушке окрашенного автомобиля очень востребованным оказался опыт Лиды по изучению старения с помощью внутреннего трения, который привлек интерес фирмы «Тиссен» в Германии. Было ясно, что оставшаяся половина лаборатории не пропадет: Липецк, Кошице, LTV и «Тиссен» действительно служили заказчиками лаборатории вплоть до отъезда Лиды и Олега.

А я в 1996-м году ушла из ЦНИИчермета совсем, после более 20 лет непрерывной работы и через 30 лет после того, как вошла в его двери в качестве аспирантки.

Деятельность Инкубатора технологий

Сейчас, кажется, USAID в России является организацией нон-грата, но это Американское Агентство Международного Развития оставило в России сотни миллионов долларов на различные программы приближения российских организаций и разных групп населения к условиям свободного мира.

Наша программа рассматривалась как важная для обеспечения материального благосостояния ученых, теряющих работу в ориентированных на военную промышленность городах. Где-то почти впрямую подразумевалась, при отсутствии иных источников заработков, угроза их работы на Иран.

Действительно, мы столкнулись с большим числом жизнеспособных проектов из Обнинска или Томска. В разных городах создавались подобные нам российские организации. Наиболее тесные контакты у нас возникли с Ленинградским региональным фондом научно-технического развития, который возглавлял будущий министр образования физик Андрей Александрович Фурсенко, с Нижегородским центром инноваций, во главе которого был тоже физик Владимир Александрович Антонец. а также Томска под руководством Владимира Ивановича Сырямкина.

Все руководители были доктора наук. Мне даже подумалось, а может, потому меня и пригласили?

Работа в Инкубаторе разворачивалась в ширину и глубину. Мы учились на ходу, начали понимать недостающие звенья обычного образования, необходимые для успешного предпринимательства. Типичной была ситуация, когда автор приносил интересную инженерную задумку, которая в реальных экономических условиях была явно вне российских интересов. Однако автор утверждал, что это должно быть интересно на Западе.

– А что мешает им взять вашу идею бесплатно?

– У меня есть патент.

– В каких странах?

– В России.

Леонид Келнер – руководитель проекта с американской стороны

Приходилось огорчать автора, что патент защищает от бесплатного заимствования его идеи только на территории страны, где он выдан, а в остальных является подарком. Остро понимали, как нужен хотя бы краткий курс по защите интеллектуальной собственности, с объяснением различий законов в разных странах.

Постепенно мы сильно продвинулись и смогли все больше помогать в вопросах интеллектуальной собственности, потому что нам удалось уговорить перейти к нам на постоянную работу эксперта ВНИГПЭ Виктора Яковлевича Екаева, который помогал нашим подопечным патентовать идеи, стоящие в основе инновационных проектов, в том числе за рубежом.

Мы подвергали предлагаемые проекты строгой экспертной оценке, которую возглавлял Леонид Келнер, и более десятка из них получили наши мини-гранты – по 25 тысяч долларов, что в существующих ценах можно было рассматривать как «семенной» капитал будущего бизнеса, которому параллельно помогали подготовкой заявок на патентование, обеспечивая защиту интеллектуальной собственности.

Можно гордиться, что более половины поддержанных проектов действительно выросли в существенный бизнес, но мы сознавали, что в стране нет системы финансирования или кредитования зачаточных проектов инновационного бизнеса.

Важную роль играл и продолжает выполнять созданный почти одновременно с нами Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, позже переименованный до сокращенного и верного названия – Фонд содействия инновациям.

И. М. Бортник рассмаривает проекты Инкубатора

В мое время его называли просто Фонд Бортника, по имени его председателя, Ивана Михайловича Бортника, доктора технических наук, бывшего заместителя Председателя ГКНТ, а до того – директора Всесоюзного Электротехнического института.

Иван Михайлович, блестящий инженер, отличался прекрасным чутьем на жизнеспособные либо тупиковые проекты, был иногда слишком категоричен, но видел в нас полезных союзников, поддерживал наши учебные рвения и принял на себя эстафету дальнейшей поддержки нескольких опекаемых нами проектов.

Мы непрерывно разыскивали дополнительные источники финансирования проектов, которые имели реальность превратиться в малое производство. Однако мы уже были достаточно образованы, чтобы понимать, что без венчурного финансирования нет системного решения поддержки стартов новых компаний (start-up).

Чтобы стимулировать соответствующие подходы и в России, мы провели в усадьбе Знаменка под Петергофом в июне 1996 года очередную межрегиональную встречу «Инвестирование в инновационный бизнес: Мировая практика – венчурный капитал».

Народа собралось очень много, и по совпадению в этом же месте снималась сцена скачек для американского фильма «Анна Каренина», Мы не просто видели Софи Марсо, американскую Анну Каренину, и Шона Бина в роли Вронского, как и многократно падающего с лошади его дублера, но и параллельно сами снимали эти кадры.

Российские докладчики описывали систему государственной поддержки и готовность некоторых структур проводить предварительный анализ проектов и консультирование авторов, но наиболее важными были доклады западных участников, которые в целом выстраивали понимание венчурного финансирования. Сюда входило и объяснение условий доступа к таким фондам, критерии отбора, важность менеджмента финансируемых компаний и их консалтинговой поддержки.

Одну из следующих межрегиональных встреч решили проводить в Нижнем Новгороде по теме «Коммерциализация интеллектуальной собственности: Проблемы и решения», которой предшествовала личная встреча с Немцовым.

Не знаю, что точнее отражает суть: академик Аганбегян знал всех, имеющих отношение к управлению, или все управленцы знали Аганбегяна, но Бориса Немцова Аганбегян знал хорошо и был о нем высокого мнения. Абел Гезович по телефону договорился с ним о встрече, и к нам присоединились наши