Шрифт:
Закладка:
Хм, а вот это любопытно. Эмиль де Марбо был истинным. С очень странной, уродливой, но довольно развитой энергосистемой. Он явно много лет культивировал ее. Тому же барону фон Герварту в схватке с этим Эмилем-Ящерицей ничего не светило. Виконт его сожрет и не подавится. Кстати, по поводу сожрет – это не метафора. От Эмиля в буквальном смысле слова несло кровью. Не удивлюсь, если узнаю, что перед приездом на прием к герцогине этот мутант жрал сырое, истекающее еще теплой кровью, мясо только что убитой им добычи.
На фоне уродливого гиганта Аурелия де Марбо выглядела как сказочная фея. Ее светлые волосы с перламутровым отливом буквально искрились в свете тысяч свечей. Маленькая диадема в ее волосах, по форме напоминающая венок, была усыпана белыми жемчужинами, листочками-изумрудами и бирюзовыми лепестками.
Колье, серьги и маленький миниатюрный браслет на запястье левой руки были выполнены в одном стиле с диадемой. Нежно-бирюзовое платье виконтессы выгодно подчеркивало все изгибы ее восхитительной фигуры. Если не ошибаюсь, Аурелии почти тридцать лет, но выглядела она так свежо и так молодо, что больше двадцати ей и не дашь.
Насколько уродливая внешность Эмиля де Марбо отталкивала и пугала, настолько чудесный облик его сестры притягивал взгляды всех присутствующих. Несомненно, виконтесса де Марбо была самой красивой девушкой в этом зале. Я невольно залюбовался ее необычной красотой и грацией.
В следующее мгновение возле брата и сестры появилась герцогиня дю Белле и как гостеприимная хозяйка с радушной улыбкой начала о чем-то говорить новоприбывшим.
Спустя минуту де Марбо были отпущены в свободное плавание и затерялись среди гостей. Я почувствовал, как хватка Валери ослабла. Я даже услышал ее облегченный вздох. По телу виконтессы пробегали волны дрожи.
– Теперь ты убедился? – прошептала она дрожащим голосом.
– Ты была права, – решил разрядить обстановку я. – Аурелия де Марбо очень красива.
Валери подняла на меня непонимающий взгляд и, заметив мою ухмылку, уже приготовилась сказать мне что-то явно очень злое, но не успела. К нам пожаловали мои старые знакомые.
– Шевалье Ренар! – воскликнул остановившийся в нескольких шагах от нас маркиз Оливье де Онжес. На его пухлом лице расцвела многообещающая улыбка. – Вот уж действительно правы те, кто утверждает, что мир тесен. Какая неожиданная встреча!
Рядом с ним стоял Гаспар Краон, в глазах которого горел огонь радости. Он предвкушал очередное развлечение.
Третьим был Андре де Шатильон. Он был мрачен и зол.
Валери со слегка приоткрытым от удивления ртом пыталась разглядеть на моем лице объяснение происходящему. Я незаметно ей подмигнул и с легким поклоном вернул улыбку де Онжесу:
– Воистину, мессир! Знай я в прошлую нашу встречу, что вы – друзья моей милой тетушки, я бы был более приветлив! Как ваше здоровье, виконт? В прошлый раз, увы, по вполне объяснимым причинам, я не смог задать вам этот вопрос. Вы были немного не в себе.
Лицо Андре де Шатильона покрылось красными пятнами, а на скулах заиграли желваки. Онжес лишь покачал головой, а Краон старательно прятал улыбку.
Судя по ошарашенному взгляду, Валери, кажется, уже начинала что-то понимать. Стоявшие поблизости люди, заинтересованные странной сценой, начали потихоньку подходить к нам поближе.
– Шевалье, – процедил сквозь зубы де Шатильон. – Полагаю, вы не откажете мне в любезности встретиться снова в любое удобное для вас время.
– Мессир, мне казалось, что в прошлый раз между нами не осталось недосказанностей, – спокойно произнес я, кивнув на его лоб.
– Вы правы, – глухо рыкнул виконт. – Вам всего лишь показалось. Поэтому я настаиваю на новой встрече.
– Ну раз вы желаете внести окончательную ясность, тогда я к вашим услугам. Время и место?
– Завтра утром, – резко ответил виконт. – На берегу Леги у Западного моста.
– Я буду там.
– Мадмуазель, – виконт и его друзья изобразили галантные поклоны, а затем, развернувшись, направились в ту сторону, где находился их господин.
Валери взглянула на меня. На ее щеках от возбуждения горел румянец.
– Так значит ты и есть тот самый деревенский аристократ, который уложил одним ударом виконта де Шатильона, и о котором при дворе все говорят?
Я вздохнул и огляделся. Люди, стоявшие ближе всего к нам и слышавшие наш разговор с де Шатильоном и его друзьями, уже начали пересказывать соседям о случившемся. От нашего с Валери неприметного угла, словно от брошенного в воду камешка, поползли круги.
– Брат, мне нужны детали, – нетерпеливым полушепотом произнесла виконтесса. А у самой глаза горят азартом. Вон, даже приосанилась под чужими взглядами.
Мой короткий рассказ о подробностях нашего знакомства с де Шатильоном и его друзьями еще больше ее взволновал. Ее грудь часто вздымалась, а на лице сияла торжествующая улыбка, которую она умело прятала за веером.
Тем временем, по мере того как «круги» расширялись, на нас все больше и больше обращали свои любопытные взоры шушукающиеся дворяне. И Валери явно нравилось это внимание.
Отчасти я ее понимал. После многих месяцев заточения в дядюшкином доме, сотен дней отчаяния, ненависти, унижений и упреков виконтесса де Грамон впервые показалась мне такой, какой она была еще два года назад. Гордой представительницей древнего дворянского рода.
– Сперва де Ламар, теперь де Шатильон, – с хитрой улыбкой произнесла Валери, когда я завершил свой рассказ. – Не знай я всех подробностей, решила бы, что ты специально охотишься за лучшими мечниками принца Генриха.
– Будь это так, – пожал плечами я, – виконт де Шатильон сегодня вряд ли посетил бы этот прием.
– Так или иначе, ты разворошил это «зеленое» болото, и принц Генрих узнает о твоем присутствии еще до объявления второго танца, – слегка нахмурившись, произнесла Валери. – А уже завтра вечером о произошедшем будет знать каждая собака в Эрувиле и смеяться над хвалеными фаворитами принца-воина, которые не способны справиться с каким-то безвестным шевалье, да еще и бастардом изменника. Генрих жестокий и злопамятный. Берегись барона фон Герварта, он обязательно откроет на тебя охоту.
– Вероятнее всего, так и будет, – ответил я и кивнул в сторону принцев, которые, словно два молоденьких петушка, красовались своим ярким оперением перед маркизой де Гонди. – А, может быть, его высочеству принцу Генриху плевать на какого-то там никому неизвестного бастарда. Этим вечером у него иной, более интересный объект внимания. Впрочем, как и у принца Луи…
Последние мои слова заставили Валери слегка вздрогнуть и, нахмурившись, повернуть голову в указанную сторону. В ее взгляде я увидел грусть и сожаление, а еще, кажется, ревность…
Может быть, в своих предположениях я был не так уж и далек от истины? Может быть, все те письма, что писала мне Валери, и в которых она восхваляла принца Луи, были продиктованы вовсе не тетушкой герцогиней, а влюбленностью виконтессы? М-да, если это так, то мне ее искренне жаль.
