Палач Лубмасты с делом своим справился, как всегда, превосходно, но это не подняло настроения бледным, как лунный свет, министрам Высокого Дивана.

Ибо Султан, поблагодарив Палача за службу, попросил того задержаться во дворце.

Высокий Диван, каждого из членов которого можно было, без суда и следствия, справедливо поменять местами с министром, только что благополучно покинувшим юдоль страданий, воспринял это как намек, что услуги Мастера Страданий могут сегодня еще понадобиться.

От подобной перспективы каждого из изворотливых прохвостов, возвысившихся своим умением лгать и воровать, пробил холодный пот, а языки, помимо воли, начали говорить правду.

Чего, в общем-то, Султану и было надо.

Менять Высокий Диван в полном составе Величайший пока не собирался, а то, что каждый из министров прохвост, он и так знал.

Главное, чтобы прохвосты страх не теряли...

***

Мастер Страданий - он же Палач Лубмасты - он же Механик, в одной из своих ипостасей был и Великим Мастером, Делателем Рабынь. Знали это немногие, но Султан о доверенных своих слугах имел привычку знать всё.

Столь полюбившаяся Султана рабыня несла на теле своем сигил своего создателя, как подпись на картине художника, и Султану захотелось задать Ваятелю Кукол несколько вопросов - и о сигиле, и о других свойствах уникальной рабыни, которые наверняка были, но в глаза не бросались.

Смотритель Цветника - Распорядитель Гарема - совершил отличную покупку, хотя и стоила она денег фантастических. Но тогда Султан думал, что престиж дороже - потому что, если участвует представитель Величайшего в торге, то не может проиграть. А сейчас понимал, что купил уникальный бриллиант задешево...

Старый евнух, управлявший гаремом, имел чутье и умение держать в узде без малого сотню избалованных самок, не занятых ничем кроме, кроме самих себя, склок и интриг.

Смотрителю достало опыта и понимания, что на торгах выставили цветок уникальный - и украшать этот цветок должен жизнь именно того, кто более всех достоин в Султанате - Величайшего из Величайших, от Гнева Которого сотрясается Вселенная.

Другими словами, купить рабыню он догадался, а спросить у мастера-создателя, какие еще волшебные свойства заложены в девушку, - не додумался. Не было в его жизни волшебства, а было много-много вздорных баб. До совершенно волшебной степени вздорных.

Придется Султану самому задавать вопросы. А может это и лучшему. Чем меньше людей знают тайну, тем надежнее она хранится...

***

Разговор с Создателем Красавиц вверг Султана в глубокое раздумье.

Не доводилось ему ранее слышать столь многого о человеческом теле - и не представлял он, сколь далеко продвинулся в мастерстве изменений Великий Мастер.

Много интересного узнал Владыка Юга о принадлежащей ему рабыне.

А когда обдумал всё, что узнал, родилась у него восхитительная мысль.

Ибо Величайший был тщеславен и в тщеславии своем мечтал оставить по себе память на многие поколения...

***

6

6

В один из последующих дней, ласково поглаживая по голове и плечам радующую его рабыню, Владыка Юга вдруг нащупал рубец на безупречной гладкости кожи.

Это было так неожиданно, что желание моментально покинуло его.

Рабыня изумленно подняла голову. Впервые ее искусство дало осечку и она винила в этом себя. Но Султана сейчас тревожило иное...

- Зажги свет поярче, и покажи мне спину!

Рабыня беспрекословно исполнила приказание.

На спине алели свежие следы от плети. Один из ударов лег слишком высоко, его-то и нащупали пальцы повелителя на плече.

- Кто? - только и спросил Владыка Юга.

- Великий Смотритель...

- За что?

- Я, повелитель...

Но Султан уже передумал задавать вопросы.

- Эй, - махнул он рукой одному из телохранителей, которые находились при повелителе днем и ночью, - скажи кому-то из слуг, чтобы мне немедленно доставили Смотрителя Цветника. Хоть из постели, хоть из могилы...

- Я, господин... - снова попробовала вставить слово рабыня.

Но Султан лишь махнул на нее рукой: «Ступай в угол и говорить будешь, лишь когда я скажу!»

Он был взбешен.

Эта рабыня не просто развлекала его.

Она была для него ценна.

И, в конце концов, это ЕГО РАБЫНЯ! Если старый евнух решил ее наказать, то должен был сначал доложить повелителю об этом...

***

Смотритель гарема влетел в Полуночный Чертог бегом, бледный и покрытый холодным потом, который крупными каплями стекал по мясистому лицу. Не к добру такое внимание повелителя посреди ночи, ох, не к добру...

- Что пожелает Владыка Мой... - но Султан оборвал его звонкой оплеухой по дряблой щеке, а потом с отвращением потряс рукой, намокшей от чужого пота. Отерев руку о халат стоящего на коленях старого слуги, Султан лишь указал на рабыню, сидящую в углу.

Но евнух, служащий Богоподобному всю свою никчемную жизнь, не понял.

- Ее увести, Величайший? - и тем лишь раздул гнев Султана. Султан пнул ногой толстяка и прошипел рабыне: «Повернись!»

Рабыня молча и послушно повернулась спиной.

- Что это, ишачья отрыжка?!

Вот тут опытный слуга уже понял свою ошибку.

Хотя должность его и называлась Смотритель Цветника, сам он чувствовал себя пленником змеиного клубка, где каждая яркая тварь была смертельно опасна. Но всего опаснее был хозяин этого змеиного гнезда.

Гнев Его в любой момент могло разжечь нежной шипение любой из этих демониц в царственное ухо...

Много лет, еще с тех пор как Калаба звали Кулайбом*, он по-собачьи верно служил своему властелину и пользовался полным доверием. И хотя щеки его были знакомы с пощечинами, зато, по милости Господина и стараниями самого Калаба, спина не знала плетей.

А вот сейчас между лопаток пробежался предательский холодок.

Таким обманчивым ветерком овевает спину первый замах шипящей плети, когда палач лишь примеряется взмахом. но еще не кладет удар. Жертва вздрагивает от приближающего свиста, но бич уходит на замах над головой бичующего и врезается со всего маху в расслабившуюся плоть, обманувшуюся глупой мыслью "миновало"...

Калаб и сам так делал, много раз, поэтому большой фантазии не требовалось.

- Величайший, госпожа Лейла была в гневе, сказала что рабыня надерзила ей и велела выдать десять плетей. Я, по глупости своей, выдал лишь пять, потому как это лишь первая провинность у этой рабыни...

Ох, как обманулся старый Калаб! Ох, как близка плеть к его, нежно любимой собственной спине!!!

- ЭТОЙ РАБЫНЕ?! - давно, очень давно не слышал старый Калаб крика господина.

Рано повзрослевший юноша кричать перестал в отрочестве, когда милостью Багрового