* * *

Подслушанный в переговорном пункте разговор для меня был очень интересным. Абрамыч сказал, что кто-то появился и предложил своему собеседнику приехать в город встретиться. В свете произошедших сегодня событий, я на полном основании решил, что речь шла именно обо мне. Я как раз недавно вернулся в город. Еще с утра Абрамыч не горел желанием кого-то вызванивать, а после встречи со мной вдруг неожиданно воспылал. Если это те самые ребята, что пытались ограбить нас с Тимой, то у них обо мне должны были остаться самые неприятные воспоминания. Простреленные ноги никому не прибавляют дружелюбности, а эти парни и в самом начале нашего знакомства отнюдь не отличались излишней добротой и сердечностью. Жаль, что я не знаю, где состоится сама встреча. Придется мне весь день так и висеть на хвосте у Абрамыча, чтобы иметь счастливую возможность посмотреть со стороны на это знаменательное событие.

Я, периодически ненадолго отлучаясь, чтобы попить и сделать нечто противоположное, прождал на своем посту до шести вечера, когда к театру снова подъехала уже знакомая мне синяя «семерка» и тот самый, знакомый мне водитель, зашел в здание театра. Через пятнадцать минут они вышли вместе с Абрамычем, и я, уже привычно, пристроился к ним в хвост. Через двадцать минут «семерка» добралась до цели. Это был новый, незнакомый мне район города, застроенный преимущественно панельными многоэтажками. Водитель поставил тачку в карман рядом с двухподъездной двенадцатиэтажкой и Абрамыч первым вышел из машины. Водитель немного задержался, наконец вылез, запер «семерку» и отдал ключи Кацману. Они еще немного поговорили, и водитель, кивнув на прощание, пошел на выход со двора, а колобок Кацман довольно резво, для своего веса и возраста, поднялся по ступенькам и исчез в подъезде.

Я рванул следом, но немного опоздал, и тот уже уехал на лифте. Я слышал, как лифт, громыхая, идет вверх, значит Абрамыч еще едет. Мне, кровь из носу, нужно было определить, в какой квартире он живет, поэтому я тоже притопил с максимальной скоростью по лестнице наверх. Я так разогнался, что чуть не вылетел на лестничную площадку в тот момент, когда Абрамыч приехал туда на лифте. Это был седьмой этаж. Вовремя остановившись, я с лестницы слушал, как Кацман звенит на лестничной площадке ключами, а потом громко хлопает закрываемая металлическая дверь. Ну что же, этаж мне уже известен, попробую теперь определить квартиру. Я, стараясь сдерживать еще частившее после быстрого подъема дыхание, тихо скользнул на лестничную площадку и буквально на цыпочках пробежался по ней, пытаясь услышать шум за какой-то из дверей. Нужная мне дверь оказалась под номером 114. Я услышал, как клацает запираемый замок, и звякает накидываемая дверная цепочка. Все, что мне нужно, я здесь уже узнал. Поэтому, со спокойной совестью, я, уже никуда не спеша, пошел обратно в свою машину, ждать, пока Кацман соберется на вечернюю встречу.

* * *

Абрамыч снова появился во дворе без двадцати восемь. Он сел в машину на водительское сиденье и тронулся с места. Я, немного выждав, пристроился за ним. Абрамыч ехал по дворам очень аккуратно, скорость не превышал, вечером во дворах полно играющих детей и особо не разгонишься, даже если захочешь. Мне приходилось следить, чтобы не подобраться к нему слишком близко, но в то же время не дать ему слишком оторваться. Наконец, он вывернул со дворов на широкую дорогу и двинулся по направлению к центру. Я отпустил его метров на пятьдесят, чтобы не маячить рядом в зеркале заднего вида. Глянул на часы, судя по времени, мы уже должны быть где-то недалеко от места встречи. Но тут ветреная госпожа удача решила таки изменить мне. По ходу движения впереди, у тротуара, стоял желтый мотоцикл ГАИ с коляской. Сам гаишник стоял с полосатой палочкой рядом со своим железным конем и внимательно всматривался в проходящие мимо машины. Вот он пропустил Абрамыча, а я, подъезжая ближе, сделал морду кирпичом, и даже не смотрел на гаишника, чтобы не притянуть к себе его внимание. Не помогло, милиционер лениво махнул палочкой, давая мне однозначное указание прижаться к тротуару. «Вот же ж гад ползучий, ну что тебе стоило пропустить меня! Что я один на дороге что ли?» — с тоской подумал я. Не выдавая своей злости, я дисциплинированно включил поворотник и остановился чуть дальше его мотоцикла. Выскочив из машины, я пошел навстречу направляющемуся ко мне инспектору.

— Добрый вечер, товарищ сержант! — радостно улыбнулся я милиционеру, словно давно потерянному и вновь найденному брату.

— Добрый вечер. Сержант Арсентьев, предъявите ваши права и документы на машину. — Ответил он мне, не оценив моей открытой братской улыбки.

Гаишник был самым классическим — пузатым и красноносым, с плохо сидящей на нем серой формой. По всему видно, что он любит выпить и закусить не дурак тоже. Вот же не повезло мне нарваться на него в самый неподходящий момент. Но ничего не поделаешь, Абрамыча я уже упустил, теперь бы выйти из этой ситуации без сильных потерь. Я протянул гаишнику корочку техпаспорта на машину и рукописную доверенность от Быни. Тот внимательно изучил документы, а потом снова посмотрел на меня. В глазах у него уже отчетливо плескался огонек заинтересованности.

— А права где?

— Дома забыл, командир, но готов немедленно оплатить штраф за свою забывчивость. — Я преданно смотрел на него своими чистыми глазами, всем своим видом излучая раскаяние и горячее желание загладить свою вину.

— Штраф, говоришь? — Задумчиво протянул сержант и, посмотрев по сторонам, понизил голос. — Ну, и во сколько ты оцениваешь свою забывчивость?

— Так это, по тарифу, пятерка вроде, — сделал простецкое лицо я.

— По какому такому тарифу? — Недовольно пробурчал сержант, закрывая техпаспорт. — По такому тарифу я твою машину сейчас на штрафстоянку поставлю, а тебе за езду без прав вообще пятнадцать суток влепить можно.

— Так, товарищ сержант, пятнадцать суток, это же за повторную езду без прав только. А я сегодня в первый раз права дома забыл и сразу же вам попался. У меня с собой сейчас только червонец, может, мы на месте разойдемся, охота вам со мной возиться и протокол писать?

— Ладно, — немного подумав, кивнул сержант и вернул мне документы. — Положи незаметно