Шрифт:
Закладка:
«Ну не может же она не видеть, как возле нее вьются стаи кавалеров! Не может не понимать своего обаяния и не знать себе цену! Вот потому, что знает себе цену, и не спешит говорить с тобой», — подумал Дмитрий Михайлович.
Вероника читала эпизоды какого-то романа, которые перемежались с документальными данными, взятыми из неведомых энциклопедий.
Несмотря на свои тридцать лет Екатерина Кантемир не думала о замужестве. Не то, что кавалеры казались ей глупыми или невеждами (хоть и это сыграло немалую роль). Она думала, что может испортить жизнь любому мужчине, лишив его возможности иметь наследников.
Князь Дмитрий тогда подошел к ней и поклонился, и она подняла на него смелые строгие глаза. Девушка и князь некоторое время смотрели друг на друга, и в этом притягательном поединке никто не победил (а может, победили оба?) Она была прекрасна. Над губой у нее была новомодная мушка, и эти губы делали с ним что-то невероятное, завлекая его в пучину нежности и страсти.
— Gutta cavat lapidem non vi, sed saepe cadendo[11], — сказал он по-латыни, имея в виду свою, может быть, неуместную напористость в желании быть рядом с ней.
— Per aspera ad astra[12]? — ответила она, поняв его правильно, и улыбнулась.
Именно в тот вечер в сиянии фейерверков на праздничном елизаветинском веселье он завоевал свою звезду, черноглазую Смарагду, пробравшись через тернии к звезде, — она согласилась выйти за него замуж.
Свадьбу им устроила императрица Елизавета, пригласив более двухсот знатных гостей, среди которых были и иностранцы.
В первую же ночь Смарагда, прозванная в России Екатериной, с замиранием сердца рассказала мужу о своей страшной тайне. Красавица уверилась в правильности выбора супруга: он не стал смеяться или негодовать, просто сказал, что такой недуг можно излечить, и поцеловал ее.
После свадьбы они поехали сначала в Берлин, а потом в Париж, разыскивая врачей, лечащих женские недуги и, в частности, бесплодие. Влюбленные остались во Франции на несколько лет.
Южная Франция в окрестностях Жуан-ле-Пэн. Лазурный берег. Лиловые Альпы кажутся близкими, и, похоже, их синева уже здесь, она приносит отдых глазам и душе. А к воде спускается каменная лестница, очерчивая своими замысловатыми перилами путь к морю.
На площадке возле огромного дома стоит маленький деревянный инкрустированный стол. Солнце заходит, они только что вернулись с прогулки и сидят в креслах, укрыв плечи клетчатыми пледами. Из высокого кофейника, похожего на танцующую восточную деву, он наливает в чашки остатки жаркого дня. Тонкая коричневая струя, образуя белую пену, выпускает упоительный аромат кофе в морской бриз…
Это был один из тех редких браков, которые называют счастливыми. Супруги никогда не разлучались, заботились друг о друге.
Смарагда, прогрессивная и образованная, знающая философию и иностранные языки, открыла в Париже модный салон, куда стала приглашать известных людей — писателей, поэтов, врачей, музыкантов и даже актеров, которые тогда считались разгульными «людьми второго сорта».
Однажды на такой вечер попала молодая актриса Лерис Клерон, прославившаяся своим свободомыслием и натуральными манерами игры на сцене. Между женщинами завязалась нежная дружба.
Поначалу светское окружение не могло взять в толк — почему Смарагда и Лерис стали так близки, и об их привязанности заговорили в дурном смысле. Смарагда-Екатерина, будучи богатой и знатной наследницей, одаривала свою подругу нарядами и бриллиантами и взяла к себе жить. Они практически не расставались, и высший свет стал уже коситься на подруг, готовясь окончательно отвернуться от них.
Не возмущался только Дмитрий Голицын, который по-прежнему обожал свою жену и очень спокойно относился к этой дружбе.
Женщины поведали друг другу свои тайны и обнаружили, что их недуги практически одинаковы — обе не могли иметь детей. Смарагда уже давно читала специализированную литературу — трактаты, труды великих врачей.
— Поможешь мне открыть больницу для женщин? — спросила она подругу.
— Я буду только рада! Спасибо, дорогая, что так печешься обо мне и о других болезных девушках! — воскликнула Лерис.
Вместе с подругой сначала стали отправлять в акушерские больницы существенные суммы, а потом открыли больницу для женщин. Дмитрий им помогал.
Сама же Смарагда, несмотря на все усилия докторов, не могла излечиться от своей болезни, но все же не теряла надежду.
А далее произошло вот что. Ее модный салон посетил человек, о котором в Париже в последнее время очень много говорили. И теперь Смарагда украдкой внимательно рассматривала его — это был молодой брюнет с выразительными глазами и высоким лбом, очень учтивый и малоразговорчивый. Его звали Абрахам-Луи Бреге, в городе говорили о его необычных новейших механизмах, которые он и его подручные производят в недавно открытой мастерской.
Смарагда, давно желавшая познакомиться с Абрахамом, послала ему приглашение с курьером, и мастер пришел. Приближался День рождения мужа, и она хотела сделать дорогой и редкий подарок. К тому же увидеть воочию человека, успевшего произвести впечатление на избалованных парижан, ей было крайне любопытно.
Абрахам-Луи подошел к ней и учтиво поклонился, Смарагда решила сказать все прямо.
— Мсье Абрахам, очень рада видеть вас у себя! Не могли бы вы рассказать о своих нашумевших часовых механизмах? Я хочу сделать вам заказ. Примете?
Если он и был удивлен таким прямым и смелым началом разговора, то не подал виду.
— Да, мадам, я к вашим услугам. Я так счастлив, что вы пригласили меня на этот бал. Буду ждать вас завтра у себя, чтобы принять заказ.
И дальше в том же духе.
На следующий день она заказала у него часы для мужа. Абрахам, прекрасно знавший, кто такой Дмитрий Голицын, предложил ей новую модель — водонепроницаемые часы-компас для моряков, которую решил назвать «Marine» (морские). В то время компания мастера Бреге выпустила уникальную коллекцию сверхточных водозащитных часов для моряков французского королевского флота.
Смарагда заказала и женские часы для своей подруги Лерис Клерон.
Далее история не раскрывает подробностей,
