ноября и, таким образом, предшествовало постановлению, которое оно должно было отменить. Когда Дэвис выразил протест, адвокат Эри Лэйн фактически согласился с его мнением, но, тем не менее, смог убедить Дэвиса, а Линча и его парней, крутившихся неподалеку, отложить фактическое вступление во владение Эри до конца той же недели: до пятницы, 27-го. Вернувшись в пятницу, Дэвис обнаружил, что, по словам братьев Адамс, директора «Эри» «укрепили внутри, а сам он был вынужденным скитаться без дела».[259]

Тем временем Гулд и Фиск были заняты более крупной рыбой, чем Белмонт. Сравняв счет с Дрю, они теперь собирались сразиться с другим победителем в первой из Эрийских войн. В начале декабря Фиск (с согласия Гулда) попытался сделать антивандербильтовскую рекламу, нанеся визит Вандербильту в его дом. Фиска сопровождал адвокат Томас Ширман, тот самый юрист с безупречной репутацией, который параллельно работал учителем воскресной школы в бруклинской церкви Бичера. В сильную метель двое мужчин отправились из офиса Erie в таунхаус Вандербильта на Вашингтон-плейс, 10. Фиск нес 50 000 акций Erie в ковровой сумке. Оказавшись в доме Вандербильта, Фиск положил ковровый мешок к ногам магната. «Я сказал коммодору, — вспоминал он, — что пришел предложить 50 000 акций Erie и хочу вернуть деньги, которые мы заплатили за них и облигации».[260] Другими словами, Фиск хотел получить 70 долларов за акцию в то время, когда уличная цена составляла около 40 долларов. Кроме того, Вандербильт не желал иметь часть Erie ни по какой цене. Конечно, Фиск не удивился, когда Вандербильт дал предсказуемый ответ, который Фиск позже передал репортерам. Новости появились на следующее утро, 6 декабря. В них подробно рассказывалось о сделке Вандербильта с Erie по выкупу акций и о премии в 1 миллион долларов, связанной с отказом от судебных исков.

Как и предполагали Гулд и Фиск, Вандербильт пришел в ярость от этих сообщений и в гневе поступил неблагоразумно. В безрассудном и явно лживом письме в «Таймс» Вандербильт категорически отрицал условия весеннего соглашения, завершившего первую войну за Эри. «У меня не было никаких дел с железнодорожной компанией Эри, — писал Вандербильт, — я никогда не продавал этой компании акции и не получал от нее никаких премий. Что касается исков, поданных господами Шеллом и другими, то я не имею к ним никакого отношения и не принимал никакого участия в их урегулировании».[261] Через несколько дней восхищенный Фиск прислал в «Таймс» собственное письмо, сопровожденное факсимиле чеков, индоссированных Вандербильтом. «Поскольку из этих документов следует, что некто по имени „С. Вандербильт“ получил 1 000 000 долларов от „Эри компани“, и поскольку ни из каких записей в офисе компании не следует, что мистер Вандербильт предоставил компании какое-либо вознаграждение за эту сумму, кроме прекращения исков, которые, как он теперь говорит, он не контролировал, кажется, что необходимо какое-то дополнительное объяснение, чтобы избавить мистера Вандербильта от обвинения в огромном мошенничестве в отношении акционеров „Эри рейлвей компани“».[262]

10 декабря, после того как Вандербильт в очередной раз отклонил предложение Гулда и Фиска, железная дорога Эри подала на Вандербильта в суд за нарушение обещания. Этот иск, больше похожий на попытку смутить, чем на вымогательство денег, в итоге был отозван. Раздраженный, но в то же время впечатленный Гулдом, Вандербильт в это время сказал репортеру, что считает молодого человека «самым умным человеком в Америке».[263]

Незадолго до декабря 1868 года Джим Фиск приобрел контрольный пакет акций Narragansett Steamship Company, небольшой фирмы, курсировавшей на пароходах «Провиденс» и «Бристоль» между Манхэттеном и массачусетским городком Фолл-Ривер на берегу залива Маунт-Хоуп. В связи с этим предприятием он приобрел адмиральский мундир, в котором с гордостью сфотографировался. Вскоре после этого Фиск купил театр Броумена на углу Пятой авеню и Двадцать четвертой улицы. Он переименовал его в Театр на Пятой авеню и использовал для выступлений менестрелей Кристи, а также различных комедий и бурлесков. Фиск также ненадолго арендовал Академию музыки на Четырнадцатой улице, где потерпел убытки, пытаясь ставить большую оперу. Затем, в декабре, он уговорил Гулда стать его партнером в приобретении Оперного театра Пайка. Это заведение, расположенное на северо-западном углу Двадцать третьей улицы и Восьмой авеню, было построено в том же году по заказу неким Сэмюэлем Н. Пайком за 1 миллион долларов. Расположенный значительно западнее, чем большинство жителей Манхэттена привыкли ездить в театр, оперный театр оказался неприбыльным для Пайка, который продал его компании Fisk and Gould за 820 000 долларов.

Партнеры лично выкупили здание, переименовав его в Гранд-Опера и разделив инвестиции 50 на 50. На верхних этажах здания располагалось множество офисных помещений, которые Гулд и Фиск вскоре переоборудовали в грандиозном стиле, создав дворец в стиле барокко в соответствии с изысканными вкусами Фиска. Спустя восемь месяцев и 250 000 долларов Гулд и Фиск сдали заново отделанное помещение в аренду железной дороге Эри за 75 000 долларов в год.[264] «Немного найдется мест, — писал репортер газеты „Геральд“ после экскурсии по зданию, которое пресса уже называла „Замок Эри“, — где можно было бы создать столь богатое убранство, как в главных офисах железнодорожной компании Эри». Автор «Геральд» похвалил резные изделия из дерева, витражи и резные стекла в перегородках, позолоченные балюстрады, великолепные газовые светильники и «художественные фрески» на стенах и потолках.

Хотя личный кабинет Гулда, похоже, был достаточно прост, в кабинете Фиска стоял стол, возвышавшийся на помосте и окруженный низкими стульями. В апартаментах «Эри» также были отдельные, но одинаково тщательно продуманные столовые для руководителей и клерков, с единой кухней и французским поваром, обслуживающим и тех, и других. Журналист «Геральд» обратил особое внимание на огромный сейф в номере «Эри», установка которого обошлась более чем в 30 000 долларов. «Он высотой в семь этажей, — писал он, — каждый [этаж] совершенно не связан между собой, и построен на прочном фундаменте из гранита. Возвышаясь до самой крыши главного здания, этот огромный сейф построен так, что если бы здание Гранд-Опера сгорело дотла, сейф устоял бы. Он возвышается внутри здания, но никак не связан с ним».[265] Другой наблюдатель, писатель Мид Минигероде, описал новую штаб-квартиру «Эри» как «самые фантастические офисы, которые когда-либо занимала деловая корпорация, — великолепие мрамора, черного ореха, инкрустированного золотом, и серебряных табличек с названиями, и малиновых подвесок, и расписных потолков, и умывальников, украшенных нимфами и купидонами».[266] В подвале замка Эри находились печатные станки для выпуска новых облигаций и акций. Между тем ресторан Кавана, расположенный по диагонали на юго-восточном