Шрифт:
Закладка:
Случай из моей практики
Маша, 11 лет. Мама обратилась с проблемой многочисленных ошибок в письменных работах, особенно трудно давались Маше диктанты, за них она систематически получала двойки. Маша рослая, интеллектуально и физически развитая девочка. Поведение и эмоциональные реакции адекватные. Начинаю диагностику, выявила недостаточную сформированность зрительно-пространственной переработки информации и трудности переключаемости. Не скажу, что эти проблемы были ярко выраженными, но присутствовали.
Начали коррекцию, поработали с пространственными представлениями, с ритмом, но большой динамики я не увидела. Еще раз проанализировала характер ошибок в тетрадях, сопоставила с протоколом обследования и на очередном занятии просто попросила девочку написать алфавит. И тут все встало на свои места! Из 33 букв алфавита Маша вспомнила только 16! Мало того, две буквы из 16 были написаны неверно, одна зеркально, другая с искаженным элементом. Конечно, ей трудно было писать диктанты. При такой проблеме, я бы сказала, их невозможно было писать. Классные работы и домашние задания она просто частично «срисовывала», опиралась на написанный текст, а диктант не дает такой опоры. Чтобы написать диктант, нужно, чтобы образ букв был полностью автоматизирован, чтобы мозг легко переводил фонему (звук речи) в графему (написанная буква).
Я понимала, что изучать отдельно каждую букву мы сейчас не можем себе позволить – слишком много времени займет, а девочка большая, и помощь нужна уже вчера.
Я предложила им с мамой вместе вылепить буквы алфавита из теста и съесть. Мама и Маша подошли к заданию творчески, они не просто состряпали буквы, они каждую сделали с разной начинкой, что улучшило коррекционный эффект.
Таким образом, подключив вкусовую, тактильно– мышечную, зрительную системы и добавив интерес, через несколько занятий удалось полностью автоматизировать образ букв.
Далее я подключила к нашей работе логопеда, и через 6 месяцев проблемы с письмом были неплохо скорректированы. Конечно, оставалось еще достаточное количество грамматических и пунктуационных ошибок, но основную задачу мы решили, письмо стало более осознанным и двойки за диктанты ушли.
Здесь еще добавлю, что занятия у нас проводились не очень регулярно, так как Маша была спортсменкой и часто уезжала на соревнования. Такие пропуски, конечно, не способствуют быстрой коррекции, но тем не менее все получилось. И уже спустя 9 лет мама обратилась за консультацией для младшего брата Маши, так я узнала, что, благодаря нашей работе, Мария поступила на факультет журналистики и неплохо осваивает эту специальность.
Случай из моей практики
Матвей, 8 лет. Родители обратились с жалобами на неусидчивость, отвлекаемость, многочисленные ошибки в письме и трудности с чтением. Начинаю разбираться.
Матвей искренний, любопытный, общительный паренек. Пока я изучала его амбулаторную карточку и беседовала с мамой, он много болтал, при этом мог сказать фразы на немецком и на французском языках. Я спрашиваю: «Откуда ты это знаешь?» Отвечает: «Я слушаю детское радио». Я мысленно делаю себе пометки: ага, парню интересны разные темы, у него хорошая слухоречевая память и слуховое внимание.
Также я наблюдаю за поведением Матвея, он постоянно болтает ногами, одновременно умудряется делать несколько дел: складывать кубики, встревать в мой диалог с мамой (при этом точно попадает в смысл беседы), комментирует происходящее за окном.
Проведя диагностику, проанализировав характер ошибок в тетрадях, прихожу к выводу, что у мальчика недостаточно развиты функции программирования, регуляции и контроля деятельности. Поэтому и ошибки в письме у него не однотипные, а разнородные, одно и то же слово в одной и той же работе может быть написано верно, в другом месте с ошибкой в середине слова, а в следующем – в конце. Читает он бегло, но не дочитывает слова до конца, часто додумывает последующее слово, отвлекается. Итог – двойки за письменные работы и контрольные срезы по чтению.
Начинаем коррекционную работу с того, что формируем самоконтроль за движениями и действиями, учимся сосредоточиваться на чем-то одном, играем в стоп-игры и игры с правилами.
Через 9 месяцев систематической работы с выполнением рекомендаций и домашних заданий двойки по письму и чтению ушли из жизни Матвея.
Пожалуйста, не стремитесь сразу же поставить диагноз и быстро искоренить проблему, разберитесь в тонкостях и нюансах. Двойки по письму у каждого ребенка разные.
Всегда эффективнее разобраться с причинами и помогать точечно, не обвинять ребенка, не заставлять его переписывать в целях коррекции, это не приведет к улучшению письма и не снизит количество ошибок.
К сожалению, до сих пор метод многократного переписывания многие считают хорошим способом коррекции.
Настоятельно рекомендую убрать этот метод из способов воздействия для улучшения качества письма! Во-первых, это убивает желание писать. Во-вторых, это снижает самооценку и формирует негативизм не только к письму, но и к предметам словесности (русский язык, литература).
Если мы правда хотим помочь детям справиться с трудностями письма, нужно разбираться с глубинными механизмами и выстраивать помощь, опираясь на сильные звенья нервной системы и психики ребенка, а не усугубляя слабые.
Не любит математику, как помогать?
Не только у многих детей, но и у взрослых даже слово «математика» вызывает, мягко сказать, не самые приятные ассоциации.
Очень частая история на консультациях, когда родители обращаются с жалобами на трудности у ребенка в овладении математикой и тут же сами говорят: «Ой, да я сама в школе ее не любила и даже боялась», «да я и сам прогуливал математику и не любил, это уж когда в институт пошел, лучше стало».
Даже сейчас, когда я провожу семинары для специалистов и родителей по нейроматематике, где делюсь опытом преодоления трудностей в овладении этим предметом, многие очень настороженно на него записываются.
Предлагаю разобраться в причинах нелюбви к математике.
Математика – это ведь не только и даже не столько умение складывать, вычитать, умножать и решать задачки. Математика – это способ мышления, умение думать.
Ко мне как-то привели девочку, 9 лет, у родителей основная жалоба – «проблемы с математикой, примеры худо-бедно решает, а с задачами совсем плохо».
Разговариваю с девочкой, спрашиваю, далеко ли она живет от школы. Отвечает, что ездит каждый день на машине.
Смотрю в анкету и понимаю, что школа у нее через дорогу от дома за соседним зданием. Снова задаю вопрос, а может ли она сама дойти из школы домой, на что ребенок мотает головой и уверенно говорит, что школа находится далеко и она может заблудиться.
Вернемся к изначальным жалобам и тому, что я выявила на
