так часто, что оно стало инстинктивным, трясет раму вперед-назад, а затем влево-вправо, чтобы заставить волокна сцепиться, то машина Роберта делала тряску из стороны в сторону. На самом деле, четырехстороннее встряхивание бумаги ручной работы означает, что волокна переплетаются более плотно: машинная бумага, с ее более простым встряхиванием из стороны в сторону, выбрасывает волокна в одном направлении, создавая зерно, и, таким образом, бумага более подвержена разрыву в одном направлении, чем в другом. (Британские книги обычно имеют короткое (горизонтальное) зерно, в то время как американские книги имеют длинное (вертикальное) зерно, что делает их разными на ощупь и помогает странице лучше держаться на развороте).

Появление машины означало радикальное изменение, и характер этого изменения поражает своей тотальностью. В 1800 году вся бумага изготавливалась вручную. Сто лет спустя более 99 процентов бумаги изготавливалось на машинах. По словам библиографа Филипа Гаскелла, за этот же период объем производства увеличился примерно в сто раз - фабрики работали на своих станках днем и ночью, двадцать три часа в сутки , - а цены упали в десять раз. Бумага ручной работы производилась в листах размером с форму, но машина Роберта полностью изменила представление о бумаге: она могла производить листы огромной длины, шириной с машину, которые затем можно было разрезать в зависимости от необходимости. Квалифицированная двойная команда из ватмана и кучера, работающая довольно героически, могла производить 2 000 листов (или четыре пачки) в день. На версиях машины Роберта - с управлением которой "могут справиться дети", - с гордостью писал Роберт, - бумага производилась со скоростью от 10 до 50 метров в минуту. (Сегодня машины производят бумагу со скоростью около 70 миль в час - или около 1800 метров в минуту). Это позволило значительно расширить представление о формате, что означало появление обоев и огромных плакатов, а также, в целом, при переходе от листа к ленте, изменить отношение к бумаге.

Новая идея о "бесконечности" бумаги опьяняла, и у людей появилось ощущение магического преобразующего потенциала машины: "Человек может бросить свою рубашку с одного конца, - отмечал писатель в журнале Бертона "Джентльменс мэгэзин" и "Американском ежемесячном обозрении" в 1840 году, - и увидеть, как из нее выходит Робинзон Крузо с другого". Не совсем так, но спектр применения бумаги значительно расширился. Бумага всегда использовалась не только для книг: на протяжении всей истории существования бумаги ее основной функцией была упаковка, а старые листы бумаги всегда использовались в качестве туалетной бумаги - то, что Джон Драйден называл "реликвиями бомжа" (Reliques of the Bum). (Придворный эссеист XVII века Уильям Корнуоллис хранил то, что он называл "памфлетами, лживыми историями и двухпенсовыми поэтами", в своем туалете, а не для чтения). Но машинное производство расширило этот ассортимент. Современная коммерческая туалетная бумага была представлена в Америке Джозефом Гайетти в 1857 году: "Gayetty's medicated paper for the water-closet" продавалась в виде плоских листов чистой манильской конопляной бумаги, 1 доллар за тысячу, с водяным знаком "JC Gayetty NY". Бумажные шляпы, воздушные змеи, фонари, веера, деньги, газеты, бланки, зонтики, одежда: новый бумажный мир стал возможен благодаря Роберту.

Одним из второстепенных последствий такого повышения производительности стало появление новых видов литературных произведений и публикаций. Лотар Мюллер предполагает, что машина Роберта привела к появлению дешевых периодических изданий, которые не могли бы развиваться в мире рукодельной бумаги. В 1820 году Общество распространения полезных знаний выпустило журнал Penny Magazine, и его продажи были поразительными: около 200 000 экземпляров каждую неделю. Такие издания, как London Magazine и Blackwood's, привели к росту эссе и короткой прозы как новых доминирующих литературных форм, затмив (на взгляд XXI века) поразительную популярность поэтических книг в Англии начала XIX века.

Но даже когда технология Роберта - конечно, переработанная и усовершенствованная другими, но изначально созданная одним человеком - начала захватывать мир производства бумаги, его машина ускользала из его рук. Темперамент Роберта был плохо приспособлен для момента целенаправленной капитализации. Он стал слишком усердным. Он ссорился с Пьером-Франсуа Дидо. Он выступал в суде, когда споры с его бывшим покровителем не могли быть легко и гибко улажены. Роберт решил продать патент за ту сумму, которую смог выручить, но 25 000 франков, заплаченные Дидо, в ретроспективе кажутся дешевкой - в любом случае, эти деньги так и не попали к Роберту. Джон Гэмбл, шурин Сен-Леже Дидо, находился в Париже, чтобы вести переговоры об освобождении английских пленных, захваченных во время революционных войн во Франции. Сразу же поняв от Дидо огромный потенциал технологии, он получил патент в Лондоне в 1801 году, и вскоре машина Роберта - которая уже переставала быть машиной Роберта - была перевезена через Ла-Манш, несмотря на войну, продолжавшуюся между Англией и Францией. Он приземлился в Лондоне, который, быстро развиваясь, стал идеальным местом для получения и развития машины. Если ткацкие станки были механизированы на текстильных фабриках, то бумагоделательные машины на фабриках казались чем-то вроде неизбежного развития. В Лондоне Гэмбл убедил Генри и Сили Фурдринье, владельцев оптовой канцелярской фирмы, вложить деньги в машину: они вложили 60 000 фунтов стерлингов (около 2,7 миллиона фунтов стерлингов сегодня), и бумагоделательная машина по сей день носит их имя, хотя они так и не получили ожидаемой прибыли. Инженер Брайан Донкин усовершенствовал технологию, расширив вал и улучшив тряску из стороны в сторону - это призрачное присутствие ватмана - и создал устройство, которое, по сути, является машиной, на которой производится почти вся современная бумага.

Эти достижения в области машинного производства бумаги происходили одновременно с другими технологическими инновациями. В 1804 году немец Фридрих Кениг переехал в Лондон и разработал печатный станок с паровым двигателем, который мог печатать 1 100 страниц в час и был быстро принят для печати газеты The Times. Житель Нью-Йорка Ричард М. Хоу сконструировал ротационный цилиндрический пресс, который выплевывал миллионы страниц в день. Открытие хлора в 1774 году немецким химиком, работавшим в Швеции, и перенятое американцем Джозефом Гилпином, позволило отбеливать цветные тряпки, что увеличило предложение. И еще не совсем здесь, но уже за углом, примерно в 1840 году, после долгой, отвлеченной серии экспериментов с бумагой из осиных гнезд, мха, лозы, конопли, коры, соломы, стеблей капусты, чертополоха, дерна, сосновых шишек, картофеля (как кожуры, так и внутренностей), грецкого ореха и тюльпанов, было открыто крупное производство бумаги на основе древесины в качестве альтернативы льну, поставки которого были под угрозой, учитывая значительно возросшие темпы производства бумаги.

В 1806 году первые бумагоделательные машины, созданные по технологии