«Вот откуда я знаю, что ты никогда не смог бы поджечь дом.»

Я отвернулся, боясь, что она насквозь увидит правду того дня.

«Что? Ты не думаешь, что я скучающий поджигатель?»

Я уставился на огонь, вспоминая тот, что едва не поглотил ее той ночью. Мне чертовски повезло, что я нашел ее сквозь дым и пламя.

«Нет. Никогда не поджигал. Это не в твоем духе. Кроме того, ты никогда бы не сделал ничего такого, что подвергло бы Салли опасности. Горелку опрокинули. Случайности случаются. Я не могу поверить, что все винили тебя, не говоря уже о том, что все еще винят.»

«Людям нужно обвинять кого-то, когда все идет наперекосяк. Это помогает им чувствовать, что они контролируют то, чего нет. И конечно же, они обвиняли меня.»

Я улыбнулся ей.

«Я был там, и поэтому это была моя вина.»

«Ты был рядом со мной», - мягко сказала она.

«Я потеряла руку Салливана, когда на меня упала балка. Я думала, что...»

Она сделала паузу, глубоко вздохнув.

«Я была уверена, что у меня галлюцинации, когда увидела, как ты прыгаешь в пламя, и все же... часть меня знала, что ты придешь. Наверное, из-за кислородного голодания, верно?»

«Мне просто повезло, что я случайно наткнулся на тебя.»

Я был так чертовски напуган. Салливан вышел из дома без нее, задыхаясь от дыма, и единственной моей мыслью было добраться до Уиллоу.

«Это не так.»

Мой взгляд медленно вернулся к ней.

«Ты не был в той части дома, как мы, Кэм. Ты не искал выход и случайно наткнулся на меня. Ты вернулся, чтобы найти меня. Ты спас мне жизнь.»

Ее выражение лица смягчилось, и все во мне взбунтовалось. Она не могла смотреть на меня так, словно я был каким-то гребаным героем, который поступал достойно и в то же время эгоистично, когда дело доходило до драки.

Я пошел за ней не потому, что это было правильно. Я пошел за ней, потому что не мог смириться с мыслью, что ее не станет. Я не заслуживал ни малейшего восхищения как герой, не тогда, когда моим мотивом был чистый ужас. Я не был ничьим героем.

«Меня не было рядом, когда это было важно.»

Мои руки сжались в кулаки.

«Все остальное не имеет значения, если подумать. Я подвел его в Афганистане. Я подвел тебя.»

Она быстро моргнула и на несколько ударов сердца отвела взгляд, но потом вернулась, и от нее волнами, почти ощутимыми, исходила печаль.

«Ты меня не подвел», - прошептала она.

У меня свело челюсти.

«Не подвел», - повторила она, наклоняясь ко мне, оставляя между нами расстояние в фут.

«Это была не твоя вина. Смерть Салливана - не твоя вина.»

«Ты этого не знаешь», - огрызнулся я, не желая даже думать об этом.

«Тебя там не было. Ты не имеешь ни малейшего понятия.»

«Я знаю.»

Когда другие вздрогнули бы и отошли, она осталась, ее тепло и сострадание держали меня в плену, мучая своей искренностью.

«Я знаю тебя. Может, не так хорошо, как раньше, но я знаю тебя до глубины души, Кэмден Дэниелс. Если бы существовал способ спасти его, ты бы его нашел. Если бы ты мог отдать свою жизнь за него, ты бы это сделал. Мне не нужно было быть там, чтобы знать это.»

Из ее глаз скатилась пара слезинок, она быстро смахнула их, но не отвела взгляд.

Я носил свое горе как броню, как стену, которой не позволял рухнуть или ослабнуть.

Она носила свое как искусство, как дерзкое приглашение пережить потерю вместе с ней, смея отвести взгляд, смея забыть, что он жил. Что он любил ее.

Она любила его. Как она могла не любить? Все любили. Салливан был обаятельным и веселым, он заставлял всех чувствовать себя важными. Он был лучшим из мальчиков Дэниелс, и она знала это лучше, чем кто-либо другой.

«Как ты, единственная из всех людей, можешь простить меня?»

Я покачал головой, пытаясь отогнать ее слова.

«Я послал его отряд держать оборону. Даже если я не знал, что это его отряд, когда передавал приказ, это из-за меня его убили.»

«Я знала о приказе.»

Она сглотнула и отвела взгляд, но потом вернула его к моему.

«Ты не знал, что он был там.»

Она заявила об этом как о факте, а не как о вопросе.

Я покачал головой.

«Только тогда, было уже слишком поздно.»

Если она знала о приказе, значит, она знала и о моем выборе?

Она медленно кивнула, словно подтверждая мысль, которую не озвучивала.

«Я не прощаю тебя. Нечего прощать. Ты любил Салливана больше всех на свете. То, что произошло там, должно было выйти из-под твоего контроля, потому что иначе ты бы умер вместе с ним. Ты бы никогда не вернулся домой без него.»

Ее голос упал до шепота.

«Но я вернулся.»

Каким-то образом мой голос прорвался сквозь удушье, сковавшее мое горло.

«Ты вернулся.»

Она улыбнулась и смахнула еще одну слезу.

«Поэтому я знаю, что ты ничего не мог сделать. Я знаю, Кэм. Я. Знаю.»

Ее слова должны были отскакивать от моих стен. Они должны были разбиться о стену.

Я очень сожалею о твоей утрате, и дай мне знать, если я смогу чем-то тебе помочь. Вместо этого эти мягкие, исцеляющие слова вонзились прямо в стены моей защиты. Вместо того чтобы атаковать, они просто оседали и проникали внутрь.

И когда напряжение стало слишком сильным, когда оно грозило разрезать меня пополам и пустить кровь, она