Где-то раздался плач младенца, однако людей не было видно. Я подошел к проходу между хижинами и начал всматриваться вперед, пытаясь определить источник звука. Оказалось, что домики выстроились на берегу речки. Сквозь ветер, гулявший между ними, доносилось журчание. Стоя между постройками, я мог видеть лишь кусочек речки – она протекала значительно ниже места, где я остановился.

Вернувшись на дорогу, я пошел к лесу. В воздухе чувствовался сладкий аромат и запах пищевого масла, к которым периодически примешивался запах чего-то гнилого. Удивительно, но в одной из хижин можно было отведать напитков. На дощатом прилавке, выглядевшем даже хуже, чем лавочка, наспех сооруженная для осеннего фестиваля, стояло в ряд множество бутылок из-под прохладительных напитков вроде колы или сока. И доски, и бутылки были заляпаны грязью и отпечатками пальцев. Продавца поблизости не было.

Справа протянулся лес. Идя быстрым шагом, я увидел между зарослями несколько полуразрушенных одноэтажных домов. Все они выглядели как магазины. На крыше одного из них висела вывеска «Ямаха», на соседней постройке справа – «Санъё». Похоже, изначально они выглядели в разы красивее, чем строй бараков по левую сторону. Здания были построены из камня, их стены были выкрашены белой краской, а оконные рамы – бледно-зеленой. Однако сейчас они обветшали и стали совершенно грязными. Стекло потрескалось, оконные рамы прогнулись, а глиняная штукатурка, покрашенная в белый цвет, кое-где отвалилась, обнажив под собой желтую грунтовку. Вывески наверху почернели так сильно, что надписи на них было практически невозможно прочесть. Некогда белые стены тоже стали совершенно черными. Однако я поторопился с выводами – постройки не были заброшены. Наружу из одной из них вышел продавец в комбинезоне. Вытолкав обеими руками скутер «Ямаха» на улицу, он откинул боковую подставку и оставил его перед магазином. Затем, еле-еле волоча ноги, он пошел обратно. На голом полу внутри убогой лавки, куда едва проникал свет, лежали шины, запчасти и баки с машинным маслом. Нет, это здание не было заброшено. Заведение в нем все еще процветало.

Я еще раз поглядел на соседнюю постройку. Лавка электротоваров тоже пока держалась молодцом. Витрина была практически пустой, поэтому я ошибочно подумал, что она закрылась. Дорогих товаров не было, зато в беспорядке лежала всякая мелочь.

В следующем магазине, похоже, продавали велосипеды. Здесь на земляном полу сидели на корточках измазанные в грязи люди и во мраке занимались какой-то работой. Рядом стояло несколько велосипедов. Плачевное состояние дома не помешало им наладить в нем торговлю.

Только я развернулся, как впереди появился гигантский кролик в серых штанах из конопли и черной хлопковой рубашке. Изумленный, я некоторое время неподвижно стоял посреди дороги, наблюдая, как ко мне медленно приближается животное невообразимых размеров в одежде.

На мгновение я растерялся, не понимая, что делать, но, рассудив, что не хочу столкнуться с ним, зашел в лес и решил отступать обратно к магазину скутеров. Однако только я зашел в заросли травы посреди деревьев, как меня окликнул мужской голос, совсем как у Митараи. «Сейчас я наконец-то проснусь», – подумал я. Все, что я сейчас наблюдал, казалось сном… Однако я ошибся.

– Исиока-кун, постой!

Я остановился на краю леса и обернулся на голос. Это был тот огромный кролик. Вернувшись на середину иссохшей тропинки, я встал напротив мерзкого существа. Чем дольше кролик смотрел на меня своими большущими блестящими глазами, тем более жуткое выражение принимала его морда.

Подняв обе лапы, кролик, казалось, почесал свои длинные уши у оснований. А затем его голова резко задралась вверх, и из-под нее показалось вспотевшее лицо Митараи.

Так это была карнавальная маска! Митараи зажал кроличью голову нижней стороной вперед, так что мне была видна пустота внутри нее.

– Пойдем, покажу кое-что, – поманил он меня и, развернувшись ко мне взмокшей спиной, пошел вперед по тропинке.

Спустя метров десять мы вышли к магазину с коричневыми дощатыми стенами и широкой витриной. По сравнению с предыдущими лавками он был довольно-таки ухоженным. Подойдя ближе, Митараи указал пальцем на витрину. Внутри нее навалом лежали похожие маски – морды обезьян, медведей, птиц и еще каких-то животных, которых я с ходу не опознал. Все они были полыми, под размер человеческой головы.

– Местные игрушки. Что-то вроде праздничных масок у буддистов на севере Индии, – пояснил Митараи.

Я взял маску из рук Митараи и, высоко подняв ее, продел в нее голову. Выдыхаемый воздух начал собираться вокруг лба, стало довольно душно. Из двух маленьких отверстий в районе глаз виднелась окружавшая меня незнакомая местность.

«Ящик с передвижными картинками», – подумал я. В детстве я часто натыкался на такую забаву. А в людных местах или на крышах торговых центров мне попадались бинокли, в которые за монетку можно было недолго понаблюдать за сказочными куклами или гондолами, качающимися на воде. Здесь было то же самое. Сквозь две дырочки внутри тесной маски, единственной вещи, придававшей хоть какое-то ощущение стабильности, мне открывался диковинный мир, в котором я был совершенно беззащитен.

Голова кружилась все сильнее, но я пытался вспомнить, что произошло. Мне стало дурно в выставочном зале Токийского университета, и я упал без чувств. Как раз зашедший Митараи вдвоем с сотрудником оттащили меня на кровать в комнате смотрителя. Услышав об этом, профессор Фуруи примчался и сделал мне укол. После этого мне стало значительно лучше.

Комната смотрителя тоже была набита сосудами с мерзкими образцами, и от их вида меня вновь хватил озноб. Однако, услышав, что все это были звери или рептилии, я наконец успокоился.

– Ну-ка, взгляните. Что видите? – профессор Фуруи поднес к моему лицу предмет, напоминающий игрушечную мышку. Профессор перевернул ее лапками вверх. На брюшке виднелся разрез, из которого торчали внутренности. Я щелкнул пальцем по хвосту, и он покачался из стороны в сторону.

– Резиновый муляж? Хорошо сделан.

– Нет, она настоящая. Мы залили пластиковую смолу в мышиный труп, – невозмутимо ответил профессор.

– Профессор хочет сделать то же самое с человеческим телом. А еще вынашивает идею взять труп, разрезать его на секции толщиной в сантиметр от макушки до пальцев ног и представить его публике, так чтобы можно было доставать каждую из секций подобно выдвижному ящику и изучать, – добавил Митараи.

– Да, хотел бы я создать анатомический музей, где кто угодно мог бы свободно исследовать тело человека. Уже давно, еще с эпохи Эдо, японцы методично скрывают все трупы. Однако я считаю, что доходить в этом вопросе до крайностей неполезно. Нет нужды бояться мертвецов так уж сильно. Они ведь состоят из той же плоти, что и мы с вами.

– И все-таки, вот это