С этими словами Дорошенко развернулся и поспешил к ожидавшему его фургону. Лера огляделась в поисках коллег и заметила Леонида, беседующего с пожилым мужчиной в тренировочных штанах и клетчатой рубашке навыпуск.

– Вот, Иван Михалыч, наш следователь, Валерия Юрьевна, – представил ее молодой опер. – Иван Михалыч первым обнаружил труп, – пояснил он Лере. – Расскажите еще раз, пожалуйста!

– Ну, значит, я вышел выкинуть мусор, – крякнув, проговорил мужчина. Лера видела, что внимание официальных лиц ему приятно, и порадовалась: такие люди зачастую становятся кладезями информации! Возможно, с этим Иваном Михалычем за всю жизнь не случалось ничего значительно, и сейчас он чувствовал, что наступил его звездный час. – Я на первом этаже живу – приходится ходить к бачкам. Было уже светло…

– Точное время не припомните? – спросила Лера.

– Да где-то… – замялся Иван Михалыч. – Где-то начало девятого… Да, точно: по второму каналу шла передача про здоровье, которую жена никогда не пропускает! Я мусор по утрам выкидываю, потому что вечером – плохая примета, а то черт деньги унесет!

По внешнему виду мужчины Лере становилось очевидно, что волноваться ему не стоит – скорее всего, его семья далека от финансового благополучия, а потому черту вряд ли есть чем поживиться! Удивительно, насколько разными могут быть кварталы, расположенные в центре одного и того же большого города. Дом, во дворе которого обнаружили Луизу Вагнер, располагался в районе Фонтанки, но как же разительно отличался он от того, где проживал Роман! Это был типичный двор-колодец, который, казалось, так и остался во временах сериалов типа «Бандитский Петербург» или «Улицы разбитых фонарей». Стоя на растрескавшемся, никогда не ремонтированном асфальте и глядя вверх, человек не может не испытывать приступов клаустрофобии из-за нависающих над головой верхних этажей негостеприимных домов, повернутых к нему своей «непарадной» частью. Не сказать, чтобы двор выглядел грязным, однако повсюду царили запустение и какая-то безысходность, свойственная произведениям Достоевского. Этот двор резко контрастировал с большинством уютных, закрытых на замки двориков с газонами и скульптурами. И за каким, спрашивается, чертом Луизу понесло в подобное место, да еще в такое неподходящее время?! Она ведь передвигалась только по фешенебельным районам, заходя лишь в дорогие бутики, и, как могла предположить Лера, вряд ли вылезала из постели раньше одиннадцати утра!

– Продолжайте, пожалуйста, – попросила она свидетеля.

– А чего продолжать-то? – развел он руками. – Я выхожу – стоит машина. Дорогущая. Не то чтобы я разбираюсь, но видно ведь!

Лера согласно кивнула: Луиза водила BMW Hurricane – не самый дешевый автомобиль, и это становилось очевидно любому обывателю, не являющемуся экспертом по легковому транспорту! Черные бока машины сверкали в лучах солнца, скупо просачивающихся в темный дворик, отражаясь в литых дисках. Салон также отличался роскошью, сделанные на заказ сиденья были обтянуты красной замшей, а руль – то ли змеиной, то ли крокодильей кожей.

– Как вы поняли, что внутри покойник? – спросила Лера. – Вы подошли к машине?

– Ну да, конечно, – кивнул Иван Михалыч, – ведь сразу понятно, что машина не наша, не местная! Мне страсть как хотелось в салон заглянуть: если она снаружи такая навороченная, то что же внутри?! А внутри – вон как оказалось…

– Дверца была открыта или закрыта?

– Закрыта. А вот стекло было опущено, так что я сразу все понял!

– Ваши окна выходят во двор или на улицу?

– На улицу… Вы хотите спросить, не видел ли я, как машина въезжала? Нет, чего не видал, того не видал!

– Камеры наблюдения на доме имеются?

– Да бог с вами, какие камеры!

Лера уже и сама сообразила, что задала дурацкий вопрос, и устыдилась собственной глупости: разве можно ожидать, что в подобном дворе окажутся признаки цивилизации!

– Когда вы вышли, никого не видели? – спросила она.

– Да нет, никого, – покачал головой свидетель. – Во всяком случае, я не заметил.

– Надо опросить соседей, чьи окна выходят во двор, – обратилась Лера к Леониду. – Кроме того, нужно проверить камеры на соседних зданиях: может, на них видно, как Луиза въезжает и кто оказался там до или после этого.

– Уже делается, – сказал Коневич. – Севада пошел по этажам. Мне вот интересно, как Луиза оказалась в таком, мягко говоря, не соответствующем ее запросам местечке?

– Не поверишь – я задаю себе тот же вопрос! – вздохнула Лера. – Только-только я собралась прижать ее к стеночке фактами…

– Что будем делать?

– Надо проверять алиби членов семьи на сегодняшнее утро. Может, и ночь – все зависит от выводов экспертов по поводу момента смерти Луизы!

– Ясно. Тогда я пойду помогу Падояну. А ты в контору?

– Нет, я, пожалуй, наведаюсь к Роману Вагнеру.

– Ты же понимаешь, что он снова стал подозреваемым номер один? Если в тот день к нему в психушку действительно приходила Луиза…

– Конечно, я все понимаю! – раздраженно перебила его Лера: почему, собственно, он полагает, что она относится к Вагнеру как-то по-особенному?! Хватит с нее Логинова с его ухмылками, многозначительным взглядами и двусмысленными репликами! – Его алиби я проверю в первую очередь!

– А ты не думаешь, что встречаться с ним один на один небезопасно?

– Что он сделает – убьет меня и спрячет под ковер?

– В такой огромной хате? Даже не удивлюсь!

Махнув на опера рукой, Лера пошла к арке, возле которой оставила машину. Стоило выехать из нее и оказаться на набережной, как мир вокруг изменился: красота Фонтанки, по обе стороны которой высились старинные особняки, отреставрированные и сверкающие новыми оконными рамами, с обновленной лепниной на фасадах, услаждала взгляд не то что приезжего, но даже местного жителя. Солнце почти добралось до зенита, и его лучи отражались в золотых куполах церквей и в свежеперекрытых крышах, а также в воде мирно несущей свои воды городской реки, помнившей Петра Первого.

До основания Санкт-Петербурга у водоема и имени-то не было! У ее истоков стояли деревни, как и на месте Александринского театра, а сама она была лишь болотной речкой, образующей в своем течении острова и заводи. В те времена реки и каналы представляли куда большую важность, нежели дороги: по ним доставлялись дрова и продукты, а также передвигались по городу люди. На каждой набережной сооружали пристани, спуски к воде и небольшие гавани, ставшие позднее частью ансамбля набережных. Вода из реки использовалась в хозяйственных целях – например, для стирки, так что можно себе представить, насколько «чистой» она была. Судьбоносным моментом в жизни безымянной речки стало строительство фонтанов в Летнем саду. Для снабжения их водой специально вырыли Лиговский канал, однако выяснилось,