пор прошло много времени. В тесном лифте я поднялся на шестой этаж и позвонил в домофон рядом с высокой двустворчатой дверью, на которой красовалась бронзовая табличка с номером «232».

Дверь открыл щуплый господин в брюках и жилетке. Он был невысокого роста, носил очки и тонкие усики.

— Здравствуйте, Алексей Михайлович. Я — Пётр Макаров, приятно познакомиться, — мы пожали друг другу руки, — Проходите, можете не разуваться. Однако должен извиниться… к сожалению, у меня сейчас гости. Совершенно внезапно нагрянули, сам не ожидал, но… думаю, они нам не помешают. Проходите. Так… вот сюда. Не разувайтесь.

Мне показалось, Макаров был несколько смущён или растерян. Он вообще не производил впечатление гордого аристократа, вероятно, из-за тщедушного телосложения и лёгкой сутулости.

Квартира оказалась просторной, с высокими потолками и современным ремонтом. Я прошёл вслед за Макаровым по широкому коридору. Свернув за угол, мы упёрлись в ещё одну двустворчатую дверь с матовыми стёклами. За ними находился просторный кабинет.

Здесь находились четверо мужчин — видимо, те самые гости. Трое расположились на длинных диванах вдоль стен, четвёртый — человек среднего роста в изумрудном костюме — стоял возле окна и смотрел на улицу. Когда он обернулся, я сразу в нём господина, которого видел на снимках, присланных мне Сатиром. Это был Степан Талевич собственной персоной.

Глава 16

— Присаживайтесь, Алексей Михайлович, — произнёс Талевич, представившись. — Прошу прощения, что не предупредил вас о моём визите, но назрел ряд неотложных вопросов, и мне подумалось, чем быстрее мы встретимся, тем лучше. Господа, я хотел бы поговорить наедине с Алексеем Михайловичем.

Все присутствующие в том числе Макаров послушно покинули кабинет, а мы с Талевичем уселись по разные стороны стола.

— У меня была запланирована встреча с господином Макаровым, — произнёс я. — Если у вас ко мне есть дело, вам бы следовало назначить отдельную встречу.

— Нет, Алексей Михайлович, дело у вас как раз-таки не к господину Макарову, а ко мне. Позвольте, объясню ситуацию. Вы — новый человек в нашем городе и многого пока не знаете.

— Вы меня заинтриговали.

Степан Талевич был человеком на вид совершенно обычным, ничем не примечательным, а лицо — таким, что и не запомнишь с первого взгляда. Зато сразу привлекал внимание его изумрудный костюм с серебряными пуговицами и серебристыми завитушками на манжетах и лацканах. Я давно заметил, что многие аристократы предпочитали изысканные, броские наряды, выделяющиеся на фоне стандартной деловой одежды.

— Насколько мне известно, ваш дядя занимался добычей артефактов, — Талевич сцепил на столе руки замком и пристально уставился на меня своим пустым взглядом. — И продавал он их господину Макарову. Думаю, вы здесь по той же причине. Но, к сожалению, господин Макаров с недавних пор более не занимается скупкой артефактов. В настоящий момент в Первосибирске есть только один скупщик помимо военного министерства — это компания «Изумруд», владельцем которого являюсь я. Мы покупаем, обрабатываем, продаём артефакты почти всех видов, — Талевич достал из внутреннего кармана визитку тоже изумрудного цвета с серебристыми вензелями. — Можете обращаться в любое время.

Я взял визитку и повертели её в руках. В целом ситуация была ясна: Талевичи монополизировали скупку артефактов, и произошло это, вероятно, не без помощи Третьяковых.

— Мне всё равно, кому продавать камни, — ответил я. — Главное, получить деньги. Какие у вас расценки?

— Стандартный артефакт магической силой десять единиц духа идёт по пятьдесят рублей за грамм. Это дороже, чем предлагает военное министерство. На редкие и уникальные артефакты, естественно, существует наценка.

Без сомнения, пятьдесят рублей за грамм — не самая плохая цена. Военные, как мне объяснила Леди, год назад платили тридцать пять рублей. Сейчас цены немного выросли, но явно не настолько. Однако скупщики, опять же со слов Леди, предлагали по семьдесят-восемьдесят рублей, а тут — всего пятьдесят.

— Дорого, господин Талевич. Обычно семьдесят-восемьдесят дают.

— Михаил Васильевич, камней добывается с каждым годом всё больше, цены на них падают. Когда-то и по сто рублей за грамм давали, а сейчас такого нигде не найдёте. У нас цены фиксированные, оплата сразу, оценка на месте, никаких проволочек. Приносите камни — получаете деньги. К тому же в Первосибирске никто этим больше не занимается. Можете к военным обратиться, но они дают рублей по тридцать, если мне не изменяет память. Так что выбор невелик.

Я встал перед сложной дилеммой. Мне вовсе не хотелось продешевить, а с другой стороны, где найти более выгодные цены, если в Первосибирске у Талевичей теперь монополия? В соседней губернии? Теоретически можно попробовать. Когда на кону несколько тысяч, съездить в другой город — не велика трудность.

— Прошу прощения, но я, пожалуй, откажусь, — заявил я.

— Дело ваше, — безразлично ответил Талевич. — Однако не совсем понимаю, что вы с камнями намерены делать. Коллекцию собирать? Какой в этом прок? Камни со временем обесцениваются.

— Прошу прощения, но это уже моё дело, как распорядиться со своей добычей.

— Разумеется. Я не собираюсь указывать вам, что делать, и ни к чему не принуждаю. Но должен напомнить, что незаконная продажа артефактов карается крупными штрафами. У меня с этим проблем не будет, я работаю под покровительством генерал-губернатора и имею все необходимые разрешения. Будет искать скупщиков в других городах — вам же выйдет дороже. Обложат такими штрафами, что убытки понесёте. Сейчас с этим строго.

Вот, значит, как оказывается. Официально он работает. Мне даже интересно стало, как такое возможно, если официальная продажа камней идёт только через военных. Скорее всего, просто врёт, как и угроза штрафами. Теоретически, конечно, меня могли оштрафовать, но… Леди говорила, что князьям обычно никто ничего не предъявляет. Вот если мещанин продаст камешек не туда, куда надо, его действительно покарают, а крупные скупщики обычно имели нужные связи, и никто их, как и их знатных клиентов, не трогал.

Скорее всего, Талевич работал по такой же схеме. Ему покровительствовали Третьяковы, а значит, в Первосибирске он мог не опасаться судебного преследования. Мне тоже вряд ли угрожали штрафы, если я продам камни в соседней губернии и если об этом никто не узнает. А вот если узнают, то да, могут возникнуть проблемы.

С этим вопросом всё было ясно, однако я решил, что у нас есть ещё одна тема, которую не мешает обсудить.

— Буду иметь в ввиду, — сказал я. — Но раз уж вы здесь, то