Я старалась к лицам не приглядываться, чтобы не запоминать. Останавливала взор только на тех загадочных, что все же решили не показываться.

— Мы тоже почувствовали всплеск света недавно, это была ты? — шептал Рем, подойдя сзади, чтобы обнять меня, при этом полностью игнорируя Аджаха, сжимающего мою руку.

Видимо, второй наместник бездны не собирался с этим мириться, потому что протянул правую руку для пожатия Рему и проговорил:

— Здравствуй, я Аджах, с сегодняшнего дня пятый муж Клэментины, — и улыбнулся, кажется, искренне.

Рем напрягся, секунду помедлил и все-таки пожал протянутую руку.

— Я Рем, первый муж Кли.

— Я знаю, — немного жутко ответил Аджах.

— Бездна! — выругалась я, опомнившись, — а как же те парни, что остались у нас в доме? — я жалобно посмотрела на Рема, — у одного из них мы же отобрали плащ и он больше никуда не сможет выйти без него, у вас ведь не принято ходить в обычной одежде!

— Забудь о них, Кли, мы уже ничем не поможем, — развел руками Тит, — а тебе нужно уже окончить отбор. Пока ты не объявишь финал, они могут ходить за нами вечность и не давать покоя.

— Я не хочу никому отказывать, — покачала головой, — ни им, ни тем, кто остался в поселении, и ждет моего возвращения. Они пришли ко мне, хотят касаться моей энергии, и я больше не имею права подрывать доверие и жажду вашего народа, парни.

— И что это значит?

— Что я выбираю сразу всех, — проговорила тихо, кивнула своим мыслям и отошла в сторону, повернувшись лицом к гурьбе, следящей за любым моим словом. Каждый из них был индивидуальность и каждый стремился к лучшей жизни, как и любое чувствующее существо. Они не были просто массой одинаковых безликих, под капюшонами скрывались личности. В сущности, мало чем отличались от людей, таких, как я.

Ну же! Я сжала ладони в кулаки и судорожно вздохнула.

Если не решусь сейчас, то не пойду на это больше никогда. Я нужна каждому их них, я могу и должна что-то менять, делать этот мир лучше, справедливее, менее жестоким. Не таким дерьмом, в котором существовала большую часть своего пути. И пусть сейчас я не имею прямой возможности помочь своему обнищавшему народу, но могу поддержать безликих, стать якорем во тьме, пока не найду другой способ.

Да, я всю жизнь считала себя ничтожной букашкой, способной лишь подчиняться и бояться. У страха глаза велики, я боялась всего: безликих, людей, голода, безобидных болезней, которые в наше время уносили людей нещадно, себя саму. Но, кажется, настал день, когда пора вылезать из панциря. Возможно, где-то глубоко во мне спит справедливый лидер, нужно лишь периодически тыкать в него палкой.

— Я выбираю всех. Все желающие идут со мной. И отбор окончен, — сказала громко и четко, чтобы услышал каждый, но никогда и никому не признаюсь, чего мне стоило тогда выглядеть так уверенно.

Среди толпы начались волнения, но, кажется, позитивные. На лицах появлялись улыбки, некоторые пытались мне подмигивать, чтобы обратить внимание на себя. Общая атмосфера стала более позитивной и облегченной. А еще левее заметила слишком темную макушку и узнала Алекса, аккуратно приспустившего капюшон.

— Она с ума сошла! — донесся до меня обреченный голос Тита.

— Кли, ты уверена, что это верное решение? Их здесь тысячи, — прошептал подошедший Рем, он тоже был перепуган и всполошен моими словами.

— Это самое правильное решение, — опередил меня Аджах, подойдя сзади, чтобы обнять и зарыться носом в волосы на макушке.

Я выдохнула и прониклась к нему искренней благодарностью. От каждого из моих безликих исходил страх и непонимание поступка, ревность. Хотя Трой к тому же искренне, наивно восхитился моей смелостью. Я давно заметила, что этот мужчина альтруист и готов жертвовать собой, лишь бы остальным было хорошо.

Я не чувствовала и отголоска эмоций или чувств Аджаха, но обнимал он меня уверенно, и я вдруг прониклась этой верой в саму себя еще больше.

— Кажется, я задолжала вам всем объяснения, — повернувшись к своим мужчинам, виновато, но решительно улыбнулась.

Первым делом пошла к Титу, его коробил мой отбор больше всего. Привстала на носочки и обвила его шею руками, прижимая большое тело к себе.

— Ты мой муж, Тит. И это уже никогда не изменится. Никто не сможет заменить мне тебя, весь этот мир не ты. Но кому, как не тебе понимать, что чувствуют безликие, если кругом лишь тьма? Я ведь не говорю, что собираюсь носиться вокруг каждого из нескольких тысяч и распылять свои чувства. Просто даю право находиться в диапазоне влияния моей энергии.

— Мне все равно на них, — пробурчал мужчина рядом с ухом, — но делай, как считаешь правильным, я верю тебе и в тебя.

Подарив мужчине короткий теплый поцелуй, отстранилась, чтобы тут же оказаться в объятиях поджидающего Рема.

— Ничего не говори, я знаю, что ты моя, — прошептал, стиснул сильнее, легонько шлепнул по попе, словно в отместку за все переживания и отпустил дальше — к Элиму.

— И я считаю, что ты вправе поступать, как знаешь, — успокоил меня Элим, растерянно почесав нос, — правда, я думал, что в течение нескольких месяцев мы сможем повторить нашу близость. А если избранников будет столько, то и не знаю, когда очередь дойдет.

— Смеешься что ли с меня? — воскликнула, выпучив на него глаза, — во-первых, у меня не такие аппетиты, во-вторых, я помогаю им, а не пытаюсь найти другие способы удовлетворения!

— Ну ладно, тише, — протараторил Элим, стискивая меня так, что возмущаться уже не было физической возможности, лишь с трудом крякнула что-то несуразное, пытаясь вдохнуть. — Ой, прости, — спохватился муж, ослабляя хватку, — ты просто слишком милая, когда злишься, но я разозлил не намеренно.

— Я знаю, — улыбнулась ему, поднимая лицо с жаркой широкой груди, — но зачем выдерживать несколько месяцев, если ты всегда рядом? — лукаво подмигнула, Элиму понадобилось с минуту, чтобы вникнуть в суть намека, но, в конечном счете, его губы расплылись в легком подобии улыбки. Во взгляде была такая нежность, что я не могла надышаться этим уютным моментом рядом с моим хмурым воином.

Следующий на очереди был Трой, ему пришлось подождать дольше всего, пока мы с Элимом налюбуемся друг другом. Я прильнула к беловолосому мужчине, он ласково улыбнулся и, сгорбившись, прижался лицом к моей щеке.

— Передо мной оправдываться не нужно, я служу тебе, а не ставлю условия. Тем более ты сделала для меня уже так много, что до конца жизни не смогу расплатиться. Твоя