– Тьфу ты, – всплеснула руками Маша, – это ж сестры паспорт. Что же это, она с моим где-то ходит… Знаете, давайте я все оплачу, а паспорт попозже привезу?

– Нет, дорогая моя, давайте вы сперва паспорт привезете, а то у вас тут и прописка кемеровская, а не новосибирская… Не хочется мне рисковать, – возразила хозяйка. – Времена нынче лихие, так вот сдашь квартиру, а там притон устроят, да еще наркотиками будут торговать, или вообще… прости господи…

Выплюнув это слепленное вместе «простигосподи», женщина смерила Машу презрительным взглядом, словно мысленно поставила шлюшье клеймо. Маша пожала плечами, забрала паспорт и, укладывая его в сумку, ненавязчиво показала несколько крупных купюр, но хозяйка не дрогнула и остаться не предложила.

Когда Маша вернулась, ей показалось, что сидящий на лавочке мужчина слишком пристально разглядывает ее, а едва она вошла в подъезд, он двинулся следом. Маша метнулась в квартиру, торопливо заперла дверь, понимая, что хлипкая дверь ее не спасет, забралась в гардеробную и задвинула створки, но в коридоре было тихо. От какого-то ужаса и безысходности она безвылазно просидела в квартире пару дней, дергаясь от каждого шороха, но за исключением нескольких подозрительных звонков в дверь ничего не происходило. Маша выползла наружу только на третий день, ругая себя на чем свет стоит за потерянное время и малодушие, которое вкрадчиво советовало ей просто не высовываться. Но она нашла в себе силы позвонить еще по нескольким объявлениям, куда поехала, стуча зубами от страха.

Еще в двух квартирах повторилась та же самая история. Хозяева оказались бдительными и не хотели сдавать квартиру женщине с чужим паспортом. В третьей Маша разыграла историю, что забыла паспорт дома, выслушала совет привести документ и, отчаявшись, поехала на четвертый адрес. Там, едва увидев хозяйку, подслеповатую старушку в гигантских очках, Маша почувствовала, что ей повезет.

Здесь было не так комфортно. Из предложенных вариантов эта квартира, захламленная, старая, с облезлыми обоями и запахом сырости, была самой худшей, но Маше было все равно. Паника, что она останется без надежного крова, уже полностью охватила ее, заставив трястись от страха. Но на этот раз обошлось. Получив оплату сразу за месяц, старушка радостно вымелась из квартиры, даже не составив договора. Маша тут же поехала обратно, чтобы собрать немногие вещи и, что самое главное, деньги.

В квартире Маргариты Маша уложила вещи в чемодан, запихнула туда же один из пакетов с деньгами, а вот второй не влез. Вынув вещи, она, пыхтя, как паровоз, старательно утрамбовывала ровные штабеля купюр, и мусорный мешок лопнул, а деньги разноцветным веером легли на пол. Ползая по ламинату, Маша злилась, думая, что ей придется возвращаться в квартиру дважды. В пакете оставалось еще больше половины наличности, когда Маша сдалась и приняла решение оставить все как есть. Откатив чемодан к дверям, она уже обувалась, когда в дверь позвонили. Маша обмерла.

– Рит, я стул принесла! – проорали за дверьми. Выдохнув, Маша торопливо откатила чемодан в спальню и открыла дверь. Лиза, блаженно улыбаясь, глядела на нее и протягивала складной стульчик.

– А я думаю, ты не идешь чего-то, ну и решила сама… – затараторила она и, невзирая на слабое Машино сопротивление, втянулась внутрь. – Ну, как самочувствие?

– Нормальное, – слабо ответила Маша. – Я тут как раз собиралась…

– О, я же ванную твою хотела посмотреть, – перебила Лиза, открыла двери ванной и сунула туда нос. – А ничего так, спокойненько, и тумба под раковину эта – прямо хорошо. Я видела такие, но они капец какие дорогие, да она по размеру и не встанет, моя ванная меньше… Рит, может, кофе выпьем, я кофе хочу прям страсть…

Маша в сердцах брякнула стулом о пол и ушла варить кофе, слыша, как Лиза бормочет себе под нос, обшаривая взглядом ванную.

– Нет, Ритуль, прям хорошо, мне нравится. Ты дизайнера брала или все сама?

– Тебе с молоком?

– Что? А, да. И с сахаром. Знаешь, ты прям очень вписываешься в этот интерьер. Поначалу ты мне не понравилась совершенно. Такая снобиха была… Или как правильно? Снобка? У этого слова есть женский род?.. Так интересно было, раньше нос воротила, не здоровалась, а потом оказалась такой приятной девахой. Я даже подумала, что это не ты. Мне казалось, что ты старше…

Помешивая кофе в турке, Маша решила не уточнять, что Лиза имела в виду, и не развивать эту тему. Соседка вышла из ванной и, мурлыча под нос какую-то до боли знакомую мелодию, прошлась по квартире.

– А чего у тебя чемодан? – спросила Лиза. – Уезжаешь куда?

– Нет, – резко ответила Маша. – Убрать надо. Все некогда было, то одно, то другое…

– Давай я уберу, мне ж не трудно. Куда тебе его сунуть?.. В гардеробую?

– Оставь все как есть, – крикнула Маша, бросилась было в спальню, но успела заметить, как вздымается шапкой кипящий кофе, и торопливо отставила турку. Лиза не ответила. Почуяв дурное, Маша бросилась в комнату, увидев, что Лиза рассматривает чемодан с захватывающим интересом. – Пойдем, кофе почти готов…

Лиза вышла с независимым видом, уселась на диван, получила свой кофе и стала прихлебывать, церемонно отставив мизинчик в сторону. Солнце било в ее бритый затылок, превращая голову в облетевший одуванчик, и сверкало на играющих серьгах-кольцах. Маша вертела чашку в руках, ждала, чтобы кофе остыл, и нервно ерзала, ожидая, что соседка уйдет. Но Лиза, похоже, никакого дискомфорта не чувствовала, впивалась мышиными зубами в сухое печенье и поглядывала на Машу с неким ехидством.

– Леха говорил, ты вроде как замужем. А муж где? – спросила Лиза.

– Я развелась.

– И, видимо, на это бабло отслюнявила себе хату? Ну, молодец, что сказать, некоторые люди умеют устраиваться по жизни. Я вот никогда не умела. И работа у меня так себе, и денег сроду не было, да и мой бывший – наркоша оказался, бил меня, я синяя вся ходила, отнимал все, чуть по миру не пустил, хорошо загнулся вовремя. Я, правда, на тот момент уже в разводе была. Так что мы с тобой – две разведенки. А муженек-то у тебя богатый был?

– У тебя же брат – мент, неужели не жаловалась ему на мужа?

Лиза прищурилась и поглядела на Машу с неожиданной злостью.

– Да если б не Леха, я давно бы уже валялась где-нибудь под забором нутром наружу. Он всю жизнь меня оберегал! Леха, когда узнал, сразу моего закрыл, сперва на пятнадцать суток, потом на месяц, а я… Я что, я в это время в себя приходила, раны зализывала, да