Воролов тут же ударил ножом продолжавшего душить его врага в бедро. Тот вскрикнул, выронил дубинку и вцепился обернувшемуся к нему сыщику в горло.

В это время за баррикадой выросла фигура четвертого нападавшего, взявшего обрез ружья на изготовку и выбиравшего момент, чтобы нажать на крючок.

Азаревич, выдернув острие ножа из груди третьего злоумышленника, понял, что с четвертым он, похоже, сладить уже не успеет. Он схватил за грудки умирающего рядом с ним бандита и развернул его, пытаясь закрыться им от выстрела, словно щитом. Однако это оказалось лишним: пуля Келлера, снеся стрелку за баррикадой половину черепа, остановила его на месте.

Азаревич, выпустив из рук мертвое тело, кулем осевшее на пол, поднял револьвер одного из бандитов и обернулся. За ним в свете брошенных на пол факелов, вжавшись в осклизлую холодную стену, стояла Екатерина Павловна и зажимала ладонями уши.

– Ключ!!! – проревел Келлер.

Девушка посмотрела на поручика, словно сквозь пустое место, потом, опомнившись, бросилась на колени и стала ощупывать пол:

– Где же… Где же? Вот!

– Бегом к двери!

По коридору из глубины подземелья к беглецам явно приближалась новая группа атакующих.

– Где нужный? Открывай, черт подери!

В другом конце подвала послышался скрип поднимаемой крышки, и в люк, под которым теперь можно было разглядеть широкие ступени деревянной лестницы, хлынули потоки света.

– А вот это уже совсем паршиво! – проговорил Келлер, взводя курок.

В этот момент у него за спиной раздался щелчок: Екатерина Павловна повернула ключ в скважине. Подлетевший к девушке Азаревич толкнул дверь. Та распахнулась. Низкий сводчатый проход через несколько саженей завершался ведущими вниз, в темноту, крутыми каменными ступенями.

Воролов обернулся:

– Огня!

Келлер пригнулся, выскочил из-за баррикады, подобрал с пола горящий факел и передал его уже стоявшей на первой ступени лестницы Славиной. Потом они с Азаревичем затолкали в лаз пару стоявших у входа тяжелых кованых сундуков и, перепрыгнув их, захлопнули за собой дверь.

– Заваливай! – повернув изнутри в замке ключ, скомандовал Келлер. – Теперь пусть только попробуют сунуться!

Снаружи послышались шум и ругань.

Под мощными ударами дверь задрожала, но не поддалась.

– Уходим, пока не поздно… – извне раздался отрывистый сухой треск, и Келлер, не договорив, согнулся пополам, схватившись за живот.

Азаревич, заставив Екатерину Павловну присесть, выстрелил в ответ.

За дверью раздался вскрик, и удары стихли.

Воролов наклонился к опустившемуся на колено Келлеру:

– Вы ранены?

– Уж если не везет, то во всем! – проговорил тот, зажимая рану. – Пустяки! Азаревич, вам пора! Берите ключ и уходите. На другой стороне есть выход на поверхность с точно такой же дверью. Поторапливайтесь!

– А вы?

– Я пободаюсь тут еще немного и непременно за вами, честное слово! Не упорствуйте! Забирайте отсюда эту Эвридику!

– Мы сможем…

– Не мешкайте! Там она… И поэтому вы тоже должны быть там, а не здесь! А я, клянусь небом, дам вам возможность уйти отсюда живыми. За меня не беспокойтесь: я и не в таких переделках бывал. Добыть клыки вепря не так-то просто…

Азаревич вынул из-за голенища свой нож и протянул его Келлеру:

– Возьмите вот это!

По лицу Келлера на секунду разлилась какая-то наивная радость, какая бывает видна у ребенка, когда ему дарят подарок.

– Хорошая вещь, добрая, – его глаза снова хищно сощурились, и рука крепко сжала рукоять. – У меня к вам просьба, Азаревич: ради бога, не рассказывайте Наталье в красках всю эту историю. Хватит с меня и славы контрабандиста! Никаких жертв, подвигов и героев! А лучше и вовсе не беспокойте ее упоминанием моего имени. Я и так перед ней слишком виноват…

– Я понял вас!

– Тогда не теряйте времени! Катя, не держите зла! И не будьте дурой: бегите отсюда без оглядки, быстро, изо всех сил, и тихо, и пригибаясь к полу, к земле, и не поднимая головы! И не позволяйте себе упасть! Иначе потерянные секунды могут стоить вам жизни. Прощайте!

Екатерина Павловна не ответила. Она только привстала на цыпочки и пылко поцеловала Келлера в губы.

Тот в ответ лишь улыбнулся:

– Слишком хорошо мы живем, Азаревич, слишком спокойно. А от спокойствия человек сходит с ума: что эта вот красотка, что та… А я? А Шипов? Кто-нибудь из нас хоть немного научился по-настоящему ценить жизнь?

Последние слова поручика воролов уже не слышал. Уводя девушку по уходящей вниз галерее, Азаревич обернулся и в колеблющемся свете факела в последний раз увидел Келлера: тот, напрягшись, придвинул сундуки плотнее к двери, а затем, пошатываясь, отошел немного назад и приник к стене, сжимая в одной руке оставшийся у него револьвер, а в другой – перепачканный вражеской кровью подарок воролова.

Азаревич с Екатериной Павловной поспешно уходили прочь через узкий проход, от которого снова вправо и влево во мрак уходили каморы со штабелями ящиков, грудами бурых мешков и десятками висящих на крюках под потолком говяжьих туш.

Этому лабиринту, казалось, не будет конца…

– Однако беда не приходит одна, – усмехнулся Азаревич, взглянув на факел, который он нес в руке. Время жизни этого прометеевого дара явно подходило к концу.

Воролов остановился и при свете теряющего силы факела проверил свой трофейный револьвер.

В барабане оставалось четыре заряда.

Глава XXI

В подземелье стало немного легче дышать.

Откуда-то со стороны, словно из-за стены, до беглецов вдруг донеслись какие-то звуки. Воролов замер на месте и приложил холодный вороненый ствол револьвера к губам.

В этот момент факел в последний раз вспыхнул, на несколько мгновений озарив уходящий в неизвестность низкий лаз, и погас.

Азаревич тихо чертыхнулся, отбросил обугленное древко в сторону и коснулся рукой кирпичной стены.

– Держите меня сзади за пояс! Придется идти на ощупь, – шепнул он Славиной, после чего та изо всех сил вцепилась в него. – Вперед!

Где-то вдалеке позади раздался взрыв. Потом выстрел. Потом еще и еще. Их треск эхом рассыпался по темным закоулкам подземелья.

– Похоже, Антон Карлович стойко удерживает свою Шипку, – проговорил Азаревич.

Внезапно выстрелы оборвались, и в потерне снова наступила гнетущая тишина.

Азаревич двинулся вперед, увлекая за собой Екатерину Павловну. Та, словно нехотя, последовала за ним. Воролов повернул голову и услышал почти беззвучный шепот ее губ: девушка читала молитву.

Вдруг Азаревич споткнулся об какое-то препятствие. Он нагнулся и нащупал руками перед собой ступени, которые вели вверх.

Беглецы поднялись по лестнице и уперлись в плохо струганные сырые доски двери.

Азаревич сунул за спину револьвер, заткнув его за пояс, потом достал связку ключей и нащупал нужный.

– Екатерина