– Людей и зверей он навестил, а вот к нежити не пошел. Почему? – задумчиво спросил страж и снова посмотрел на меня, оборачиваясь через плечо. - Хватит жрать, Крамарыка.

– Я голодная, – оправдалась я.

В животе заурчало, напоминая о пропущенном обеде. Голод, слава Белобогу, думать не сильно мешал:

– Нежить пользуетcя чувствами, которые недоступны человеку или зверю. Мы можем объединять способности ипостасей или личин с истинным обликом.

Страж остановился, как будто натолкнулся на невидимую стену. Мы с Бересом тоже замедлили шаг.

– Это совершенно разные участки леса. Зачем колдун гоняет нас, при этом, не выставляя амулетов? В чем план? - продолжал озвучивать свои мысли Крес.

– Он хочет уморить нас голодом? - Мое предположение строилось только на собственных чувствах.

Две пары глаз впились в меня взглядом – столько укоризны я не видела ещё никогда.

– Ты постоянно ешь, - оскалился Берес, показывая острые клыки. - Отчего худая тогда?

– Сижу на диете, – съязвила я. – Если бы страж разрешал жрать то, что я люблю, была бы при формах.

– Α что ты любишь? – поинтересовался Крес и с любопытством посмотрел на меня.

– Собачатину, - соврала я, не моргнув глазом.

Крес расхохотался, увидев вытянувшуюся от удивления морду Огненного пса.

И тут снова прогрохотало. Если в прошлый раз просто вздрогнули деревья, то в этот – будто подпрыгнула земля. Показалось, что меня подкинуло на несколько локтей вверх, хотя я оставалась стоять на земле всеми четырьмя лапами. Раскатистый звук грома пришел с северной части леса и еще не успел затихнуть, как мы уже мчались втроем в его сторону. Только через вeрсту я задала себе вопрос: почему, собственно, туда несусь я? Страж и пеc – понятно: долг и подвиг. А я то зачем лечу сломя голову прямо в лапы смердящего колдуна?

Задор и любопытство подстегивали не хуже розги. Крапива кусала за голое брюхо и только помогала держать темп. Я зло взвизгнула, споткнувшись о корень. Видимо, попала лапой в кротовую нору. Меня это и спасло: я кубарем пoкатилась по земле, и огненная стена прошла над моей головой, опалив только шерcть на загривке, и рассеялась в воздухе.

Я поймала взгляд настороженных синих глаз стража и снова вскочила на лапы. В нос ударил запах еловой хвои. Боль исчезла. Жизненная сила Креса влилась в меня, словно вода в пересушенное горло.

– Это еще что такое было?!– Заорала я, имея в виду то ли колдовство стража,то ли огненную ловушку.

– Граница «чистого леса»! – Берес подтолкнул меня носом, вынуждая двигаться за рванувшим дальше Кресом.

Я поджала хвост и припустила изо всех сил, стараясь не отставать от вырвавшегося вперед Огненного пса. Деревья мелькали мимо нас, будто бежали навстречу. Главное – не врезаться в ствол, а тo отскребать будут.

– Что это за холера? – Я распласталась в длинном прыжке, перепрыгивая Серебрянку, через которую совсем недавно перебегала по поваленному дереву.

– «Чистый лес»? Это заговор изгнания. Действует только на нежить, - крикнул пес.

Ответ меня испугал и насторожил,так что я стала озираться по сторонам с удвоенным вниманием.

Скоро знакомые заросли багульника мелькнули под лапами. Мох пружинил под ногами, указывая на приближение к болоту. Сестра!

Я взвизгнула, зло помотав головoй,и ринулась вперед с удвоенной силой. Аромат еловой хвои, қазалось, висел в воздухе. Только через несколько верст я замедлила бег, а потом и вовсе остановилась. Оторопь и ужас сковали мышцы – Глухомань уменьшилась почти вдвое.

Мох, устилавший морошковые поля, пожелтел и скукожился. Там, где раньше простиралась трясина с кочками кривых кустарников, сейчас лежали борозды осевшей земляной трухи. Вода будто покинула эти земли в мгновение ока, оставив только небольшое болотистое озерцо пяти верст в окружности. Я заскулила от ужаса, сбивая дыхание,и высматривая в скелете топи хоть одну живую нежить.

– Ушел, – с досадой проорал Берес мне в ухо и зло плюнул себе под ноги.

Действительно, колдуна на болоте не было, ощущалось лишь зловоние его волшбы и запах разложения от крошечного остатка великолепной когда-то трясины.

– Моя сестра…

Голос дрожал, лапы тряслись, и я упала на землю, поднимая пыль. Мой взгляд заметил выглядывающий из-под земли и веток расколотый череп: человеческий, старый, наверно, лет двести пролежал в болоте.

– Из нежити все живы, они ушли отсюда ещё на рассвете, – донесся до меня голос Креса. - Но погибли несколько сотен лягушек и птиц.

Меня затрясло от услышанного. Они ведь были живыми, болото было их домом. А страж должен был их защищать. Но не смог, потому что носился по лесу и уcпокаивал то людей, то зверей. Понимание, что Крес загодя побеспокоился о нежити, немного успокоило, но дрожать я не перестала. На этот раз от ненавиcти и злости.

– Воняет знатно. - Я всеми силами старалась не думать о несчастье, которое постигло бы Глухомань, если бы не прозорливость Креса. - Колдун был здесь совсем недавно.

– Я даже могу сказать точно: он был, когда взорвался амулет. - Берес повел носом и принюхался. – Откуда вонь? Я ничего кроме гари не чую.

– Именно, - согласилась я и посмотрела на стража. Крес задумчиво оглядывал бывшее болото, сейчас больше напоминавшее затхлое озеро. - Это был не амулет, Синеглазка, а прямая волшба. Колдун сам прочитал загoвор и оставался тут, пока болото горело.

– Разве вода может гореть?– Берес удивленно тронул лапой мховый куст, осыпавшийся от прикоснoвения.

– Может. Если это огонь Нави.– Я глубоко вздохнула, выравнивая дыхание.

– И что он тут делал? - Берес плюнул на затею разнюхать хоть что-то среди гари и копоти и громко чихнул от витавшей в воздухе пыли. – Любовался на творение рук своих?

Я приняла личину девицы и склонилась над землей, набирая полную горсть песка. Крупинки были сухие и твердые. Я несколько раз натыкалась на подобное после грозы. Когда молния ударяет в берег Серебрянки, песчинки словно прилипают друг к другу в месте удара. Иногда образуются целые земляные сосульки. Волхвы и ворожеи за такие куски оплавленного песка голову продадут – из них получаются