Она ухмыльнулась Эрин, обнажив острые зубы, и вылетела из кухни. Эрин смотрела ей вслед. Ей очень, очень хотелось иметь под рукой мухобойку.

У неё завелись феи. Это всё равно, что клопы, вши или… крабы. Не то чтобы у Эрин когда-либо было что-то из этого, но она думала, что предпочла бы нашествие клопов. По крайней мере, их можно было убить.

Дело в том… что причина, по которой Риока и Эрин не пытались напугать их или прихлопнуть, была… проста, но немного неловка. Просто обе девушки до смерти боялись фей, по крайней мере, Эрин уж точно.

Они были… страшными. Действительно страшными. Как и Риока, Эрин знала, что феи смогут их убить. Ну, не «смогут». Скорее всего, они могут сделать это довольно легко. Даже слишком легко. Одна большая лавина, и её трактиру и всем его посетителям придёт конец.

Если бы тараканы могли вызывать землетрясения, они бы ползали везде в гораздо большем количестве, независимо от того, насколько они ужасны.

Возможно, жители этого мира и относились к феям как к вредителям, но Эрин помнила, как её похоронила лавина снега и льда. Она не раз думала, что умрёт, пока Торену не удалось её откопать, а Фишес не растопил часть снега. После этого он не сказал ни слова и молча покинул трактир. С тех пор он держится подальше от фей, даже не приближаясь к трактиру, когда они рядом.

Но всё же. Эрин уставилась на кашу из сахара и быстро тающего льда и зыркнула на фею. Всему был предел, даже если Эрин и дала какое-то… разрешение.

— Как ты вообще всё это съела? Твой желудок должен был взорваться. Ты что, полая внутри, что ли?

На этот раз фея только фыркнула на Эрин. Она взмахнула крыльями, подняв облако сахарной пыли, и обратилась к воздуху:

— Не терзай меня своими вопросами, смертная. Иди и пораспрашивай камень, если у тебя так много бесполезных слов, которые нужно высказать.

Снова. Эрин стиснула зубы. Казалось, когда она задавала феям личные вопросы, они обижались и уходили. Почему? Они постоянно задавали вопросы ей. Это было несправедливо.

Но она уже проходила этот путь и теперь кое-что знала. Феи были маленькими гадинами, но у них были свои правила. Поэтому Эрин сменила тактику. Девушка окликнула фею, пока та, пыхтя, улетала:

— Знаешь, невежливо не разговаривать с владельцем трактира.

Маленькое существо приостановилось, а затем развернулось у самой двери. Фея хмурилась, но всё же повернулась.

— Грубость – это то, что мы можем предложить тебе и тебе подобным, человек. Но я буду говорить с тобой, раз ты так настаиваешь. Мы гости, и мы будем делать то, что должны.

Это было хорошо! Не часть про грубость, а то, что Эрин наконец-то, наконец-то добилась от них ответа, не отморозив при этом жизненно важные части тела! Ей захотелось станцевать небольшой танец.

Но вместо этого девушке вдруг пришлось задуматься о том, что сказать. Фея вновь парила перед Эрин явно в ожидании, и девушка поняла, что у неё может быть только один вопрос. Быстро, что бы спросила Риока?

— Почему вы нас так ненавидите? Людей, я имею в виду. Или вы не любите вообще всех смертных?

Фея на мгновение выглядела удивлённой, а затем закатила глаза.

— Ненавидим? Мы ненавидим вас, как ненавидим смену дней или лишайник на деревьях, человек. Вы – вредители, не более того! Но мы не подчиняемся вашим приказам, да будет тебе это известно!

— Мы не приказываем вам. То есть…

Эрин сделала паузу. Ладно, приказов они им не раздавали, но разве сказать им, что они должны поговорить с ней, и беспокойство тоже считаются? Фея явно так считала; она уставилась на Эрин, вскинув одну бровь.

— Ладно, может, и так. Но вы были очень грубы с Церией! Разве это справедливо, когда она моя гостья?

И снова маленькое существо покачало головой.

— А ты не очень умная, а? Фейри не подчиняются никому, смертная! Мы говорим и дарим свои дары по своему усмотрению, и никто не может повелевать нами! Ни бог, ни король, ни владыка, ни господин. Разве ты не слышала этих слов? Феи никому не подчиняются и ни перед кем не склоняются. Что с того, что мы оскорбили твою честь? Мы делаем, что хотим. Пока это никчёмное дитя не было гостем, мы могли делать всё, что хотели. Теперь она твоя гостья.

Это была пугающая речь, в которой было так много дыр, что Эрин хотелось на них указать. Но феи были немного похожи на детей; у них были свои странные правила, за которые они держались, как приклеенные.

— Но теперь, когда она моя гостья, вы оставите её в покое?

Фея выглядела оскорблённой.

— Конечно. У неё есть право гостя, как и у нас! И мы будем подчиняться твоим глупым правилам, пока остаёмся в пределах твоей власти. Но мы гости, а не рабы. Тебе не мешало бы помнить об этом.

— Верно, верно. Эм, я дала тебе еду. И это трактир. Ты можешь спать где угодно, если заплатишь мне?..

Фея презрительно усмехнулась Эрин. У неё это получилось довольно хорошо; это был достойный Снейпа уровень презрения, который показал, насколько выразительным было это существо.

— Жалкая еда, которую ты нам дала! Коровье молоко многодневной давности и сахар, сорванный и истолчённый грязными руками! И мы не хотим спать в твоём трактире, когда за окном приглашающе лежит свежий снег! Если хочешь получить нашу благосклонность, тебе лучше постараться.

Эрин не хотела благосклонности Морозных фей. Девушка хотела, чтобы они ушли, а Риока вернулась. Тем не менее, она навострила уши, услышав эти слова. В конце концов, быть трактирщиком – значит продавать еду и прочее. А у неё была [Продвинутая Кулинария]. Как трудно накормить фею?

— Ну, что бы ты хотела, чтобы я приготовила? Феи любят… молоко? Сладкое, например, сироп?

Так говорила Риока, и Эрин смутно помнила истории о том, что феи ели такие вещи. Но Морозная фея только выглядела оскорблённой.

— Ты думаешь, мы – брауни или пикси, которых можно купить за немного топлёного молока или древесного сока? Мы не глупые дети; мы высоко стоим среди себе подобных. Мы несём Зиму; это обязанность, возложенная на нас самим Королём!

Это прозвучало важно? Эрин нахмурилась.

— Но чего вы хотите?

— Чего угодно, лишь бы оно было чистым! Ничего, чего коснулась грязь, и то,