разрушают структуру исходных воспроизводственных контуров и запускают длительные динамичные процессы изменений (мы их будем рассматривать в дальнейшем), в которых продолжают активно участвовать.

Опять-таки, поскольку деньги и являются тем самым экзогенным фактором, который задает динамику системы, то процент, стоимость денег, появляется в нашей модели естественным образом.

В неоклассической теории проблема процента гораздо сложнее. Эта теория настаивает, что деньги не являются экзогенным фактором, а являются эндогенным элементом экономической системы. При этом весьма странным элементом – вообще говоря, он не является обязательным. Как иногда говорят, деньги – это вуаль, прикрывающая реальные экономические процессы. При этих словах можно было бы заподозрить, что деньги все-таки являются экзогенным фактором, но нет. Хотя они и вуаль, но неоклассики настаивают на том, что они объективны и не могут рассматриваться как самостоятельный фактор.

Да, но тогда откуда берется процент? Процент может появиться только в том случае, если воспроизводственный контур меняется. В неоклассике он меняется под воздействием экзогенных факторов. Значит, процент должен быть проявлением этих внешних факторов. Но тогда мы имеем дело с тонким парадоксом: сами деньги являются эндогенным фактором, а вот цена денег (выраженная в деньгах же) – экзогенным.

Разрешить этот парадокс попытался известный австрийский экономист О. Бем-Баверк. Он правильно почувствовал природу этого парадокса и наметил путь его разрешения. Надо найти внутри воспроизводственного контура внутренний источник изменений и связать процент с этим источником.

Раз процент существует во времени, то и внутренний источник должен быть как-то связан со временем. Бем-Баверк решил, что это может быть время производства. В предыдущей лекции я уже рассказывал по другому поводу про концепцию окольных способов производства, разработанную Бем-Баверком, поэтому не буду повторяться.

Каким образом эта концепция решает проблему процента?

В принципе Бем-Баверк построил производственную функцию следующего вида (рис. 22).

У самого Бем-Баверка вы этого рисунка не найдете, это мое собственное творчество. Поэтому я тут для удобства частично использую терминологию неокономики. Но это неважно, суть дела отражена точно. По оси абсцисс у меня отложено время производства (длительность производственного процесса), по оси ординат – продуктивность.

Более длительный производственный процесс является более продуктивным, но вторая производная функции отрицательна.

Проведем в точке А касательную к построенной нами функции. Тангенс угла наклона этой касательной к оси абсцисс будет означать норму процента для избранной нами технологии производства. Возьмем точку В, правее и выше точки А. Тоже проведем касательную (рис. 23).

Поскольку вторая производная отрицательна, угол наклона будет меньше и меньше будет тангенс угла наклона. То есть при переходе к более продуктивной технологии величина процента снижается.

При таком построении процент – это предельная производительность времени. Казалось бы, все логично, а кроме того, отражает наблюдаемую тенденцию снижения процента по мере роста промышленности и связанного с этим роста производительности (эта тенденция свойственна индустриальному периоду развития экономики).

Казалось бы, задача решена. Процент связан со временем, и продуктивность в модели Бем-Баверка связана со временем, и вроде бы одно соответствует другому.

На самом деле, ничего подобного. Это не более чем игра словами.

Оттого, что в модели Бем-Баверка фигурирует фактор, именуемый «время», сама эта модель не становится динамической. Это все та же самая статическая модель, а рассуждения про то, что творится в точках А и В относятся не к динамике, а к сравнительной статике.

Да, мы можем сравнить два воспроизводственных контура с различными по длительности технологиями и сказать, что один из них более продуктивен, чем другой. Но это рассуждение никак не помогает нам понять механизм перехода, а главное, его связь с процентом.

В свое время видный советский ученый В. Новожилов сформулировал такое понятие, как порог синхронных затрат. Я сейчас не буду отвлекаться на то, чтобы объяснять, почему это явление получило именно такое название. У него речь шла о конкретной модели, разработанной для решения определенной частной задачи. Я же изложу общий взгляд на описанное им явление. Главное здесь то, что Новожилов попробовал рассмотреть подход Бем-Баверка в реальной динамической ситуации.

Опишем явление порога синхронных затрат в уже известных нам терминах. Речь идет об очень простой вещи.

Пусть в точке А на рис. 23 длительность производственного цикла составляет Т1, а в точке В – Т2, Т2>Т1> Как будет выглядеть картина перехода от точки А к точке В? Изобразим это на рисунке (рис. 24) следующим образом:

Здесь по оси абсцисс отложено реальное время. Изначально потребление находится на уровне А. В какой-то момент мы принимаем решение перейти к технологии, обеспечивающей нам уровень потребления В. Поскольку в этот момент начатые ранее производственные процессы продолжаются, то в течение времени Т1 уровень потребления остается неизменным.

Однако, начиная с момента принятия решения о переходе к новой технологии, мы запускаем процессы длительностью Т2. Когда старые процессы заканчиваются, то результаты этих процессов еще не готовы, поэтому на протяжении отрезка времени Т2 – Т1 у нас будет провал потребления. Оно будет находиться на нуле. Впрочем, затем оно подскочит до уровня В [59]. Этот провал потребления и называется порогом синхронных затрат. Просто в модели Новожилова речь шла не о провале потребления, а о росте издержек.

Чем можно заместить этот провал в потреблении? Кажется, что кредитом. Если речь идет об одной фабрике, то все выглядит логично. Владелец фабрики взял кредит, чтобы на протяжении времени, когда фабрика не выпускает продукцию, выплачивать зарплату работникам, занятым в производстве. А потом, за счет более высокой производительности и прибыльности, выплачивать кредит и проценты по нему.

Но ведь речь идет не об отдельной фабрике, а о целом воспроизводственном контуре. Это большая разница. Здесь уместно вспомнить известное рассуждение Т. Веблена примерно следующего содержания.

Предположим, что у нас в некоей отрасли действуют 10 предприятий одинакового размера с долей рынка 10% каждое. Пусть владелец одного из них решит взять кредит в банке на модернизацию и расширение производства с тем, чтобы увеличить свою долю рынка. Но другие владельцы, прознав об этом, чтобы удержать свое положение, тоже берут кредиты и пытаются модернизировать оборудование и увеличить объем производства. Итогом будет та же самая ситуация: 10 фабрик с долей 10% рынка каждая.

Но только в новой ситуации все предприятия будут в долгах, и не будут знать, за счет чего их отдать. Чем-то напоминает известный анекдот про двух ковбоев. Тот, в котором в конце один говорит другому: «Тебе не кажется, что мы