Шрифт:
Закладка:
Олег похвалил:
–Красивые стихи сочиняешь.
Стрибог отмахнулся, качая головой, и сказал:
–Да это не мое. Ходили одно время одни, рассказывали всякое. Интересно, кстати было. А рассказы свои посланиями называли. Это вот послание от Петра, не помню, какое по счету.
–То что надо,– согласился волхв.– Нам бы как раз орден, что за нами гоняется, послать куда подальше.
Древний бог покивал и произнес басовито:
–Править миром единолично – затея плохая. Знаем, к чему такое приводит. Ежели обещаешь, что сработает твой совет, чем смогу – помогу.
–Сработает,– сказал волхв.– Домчи нас до суши, через это море на юго-востоке. На том и сочтемся.
–Такая малость?– удивился Стрибог.
–Ну,– протянул Олег,– для начала и на том спасибо.
Древний бог тряхнул волосами, кудри засияли сильней, борода зашевелилась и приподнялась. Он усмехнулся и прогудел:
–Ну, домчать, так домчать. Благодарствую, богоборец. Не думал, что когда-нибудь это скажу.
После этого перемахнул через борт люльки и растворился в воздухе, как утренняя дымка. Олег пару мгновений смотрел на место, где миг назад находился древний бог ветра. Прежде он и его сыновья внушали трепет и уважение всему людскому роду. Потом пришла новая вера с новыми служителями, богам пришлось менять имена, перестаиваться на новый лад. Но то, что грядет теперь – вовсе не похоже на смену религиозных учений. Меняется сама суть веры, а с этим и человек. Преобразиться придется всем. А Орден багровой розы – оплот архаизма и людского невежества.
Олег размышлял, наслаждаясь тишиной и спокойствием, какие могут быть лишь на такой высоте. Но длилось это недолго, потому как его начало дергать и трепать, а вместе с тем задергался весь мир.
–Пастор! Пастор! Просыпайся!
Он резко открыл веки, яркий свет резанул по глазам, но они быстро привыкли к нему, и волхв увидел перед собой встревоженное лицо Савмака. Ратник трясет его за оба плеча и внимательно всматривается. Чуть дальше между мешками сжалась в комочек Люсиль и испуганно смотрит на это действо.
–Да не тряси ты так,– попросил Олег и отцепил от плеч сильные пальцы ратника.– Голову оторвешь. Она у меня умная, еще пригодится.
Лицо Савмака немного расслабилось, он выдохнул с облегчением.
–Фух, очнулся.
–Подумствовать не дали…– пробурчал Олег и смачно потянулся, позвонки сладко захрустели, а мышцы приятно защекотало.
Ратник вытаращился с изумлением и растерянностью.
–Да какой думствовать,– воскликнул он.– Пастор, да ты бледнее смерти сидел. Откинулся спиной на борт, рот открыт, губы синие. Как увидел, думал, все, помер наш пастор. Я тебя битый час добудиться пытаюсь.
–Я бы сам проснулся,– миролюбиво заметил волхв.
–Да?– едко прищурившись, произнес ратник.– А кто нас от ветра спасать будет, пока ты спишь? Я тебя чего бужу? Вон гляди!
Савмак обвел дланью весь дирижабль, да так, словно попытался объять вместе с ним небо, море и вообще – весь мир. Канаты воздушного судна с силой треплются, ударяясь о шар и выстукивая замысловатую мелодию. Волосы тоже треплются, так что аж зализываются назад, в ушах свистит.
Олег поднялся с ящика, в грудь тут же ударил мощный поток ветра, волхв пошатнулся, но устоял на ногах. Он бросил быстрый взгляд за борт – там очень резво назад мчатся облака, а дирижабль с удвоенной бодростью летит по заданному курсу.
–Видал?– с тревогой спросил Савмак.– Пока ты спал, тут ветрище поднялся. Куда мы теперь летим?
–Куда надо,– сообщил Олег и опустился обратно на ящик.– Куда надо.
Дирижабль несся с такой скоростью, что волосы всех, кто на нем летел, покрылись изморозью. Свист ветра усилился настолько, что для разговора приходилось кричать. Люсиль колотило, губы посинели, даже крепкие объятия Савмака не унимали этой дрожи. Сам он тоже покрылся инеем, но молчит, перенося тяготы с суровой стойкостью воина.
Олег тоже испытывал холод. Но страдать от него не вышло, потому как мысль ушла в сторону самого холода – что он такое. Если следовать собственным словам, Мороз уже не божество, а некто или нечто другое. В далеких горах Олег обучился справляться и с холодом, и контролировать сердцебиение, и многому другому. Но что есть холод сам по себе, если не божество, и какова тогда его суть…
Размышления о важном прервались окликом Савмака.
–Пастор! Долго ли еще, а? Я-то ладно, но вот девице холодно! Кабы не околела!
Нехотя волхв снова встал с короба – когда отрывают от дум, потом всегда трудно вернуть мысли в верное русло. Он выглянул за борт. Там все еще море, но облака рассеялись, а чуть впереди вода упирается в изрезанную и витиеватую береговую линию, за которой вдаль простирается суша.
–Скоро,– отозвался волхв.– Сейчас начнем снижение.
Он открепил ручку лопастей и попытался направить их так, чтобы дирижабль пошел вниз, но он даже не шелохнулся – так и продолжает неистово мчаться горизонтально вперед.
–Видимо, оторванные лопасти были все же нужны,– заметил Олег себе и сказал уже громче:– Посадка будет грубой!
Люсиль всхлипнула, а Савмак спросил с напряжением:
–Почему?
–Вот почему,– ответил Олег и, вытащив из заплечного мешка короткий нож, встал на ступеньку под горелкой.
Его удар был резким и точным, лезвие пробило тонкую ткань шара, и воздух с истеричным свистом стал вырываться наружу. Дирижабль дернуло, скорость его осталась такой же, но высота стремительно начала падать.
–Пастор! Ты что наделал! Мы разобьемся!– заорал ратник.
–А ты хочешь насмерть замерзнуть на высоте?– спросил Олег резко.– Держитесь крепче!
Люсиль снова запищала, Савмак прижал ее к себе и нашептал на ухо что-то успокаивающее, но, судя по перепуганному лицу девушки, это не сработало, она с надеждой и ужасом уставилась на Олега.
Теряя высоту, дирижабль стал двигаться рывками на воздушных горках, а сила ветра не тихла, даже когда они спустились ниже уровня облаков.
–Стрибог,– пробормотал Олег, тщетно натягивая веревки и выкручивая ручку с лопастями, затем поднял голову и проорал в небо:– Наобещал так наобещал! Ты ровнее как-то давай, а? Мы ж расшибемся!
Дирижабль тряхнуло, воздух загудел так, словно в небе кто-то гулко и зычно захохотал. Но через миг воздушное судно дергать перестало, хотя и несется оно теперь куда стремительней по диагонали вниз, чем прежде.
Волхв пробурчал:
–И на том спасибо.
Древний бог принял его слова. Может, и не согласился сразу, но понимает, что Олег прав. Все они – боги, люди, звери, трава и даже камни – в одной лодке. И есть нечто гораздо большее, чем все они вместе взятые. Возможно, как раз там и сокрыта великая Истина.
