в этом ее дар был ее врагом. Легкость, с какой он появлялся, скрывала усердие и самоконтроль, необходимые для того, чтобы овладеть им. Более всего на свете Вивьен нужен был учитель – кто-то, кто узнал бы талант, но не побоялся бы укротить его.

Вот почему встреча с Дафной Дюморье была для Вивьен такой удачей. Едва раскрыв свою другую личность, леди Браунинг необъяснимо взяла на себя заботу обучения Вивьен письму. Все началось во время поездки в кебе с вечеринки Эллен Даблдей в «Дорчестере», когда знаменитая писательница попросила теперь благоговеющую от встречи с ней девушку показать собственные работы.

– Вообще-то у меня есть с собой кое-что.

Когда Вивьен стала доставать из сумочки свою последнюю зеленую тетрадь на пружинке, леди Браунинг знающе улыбнулась:

– Конечно, есть.

На глазах Вивьен знаменитая писательница принялась быстро читать, пробегая пальцами по написанным от руки строкам, время от времени зачитывая вслух реплики диалогов. Закончив, она закрыла тетрадь, но оставила ее у себя на коленях, положив поверх руки и глубоко задумавшись. Когда она наконец заговорила, ее слова совершенно ошарашили Вивьен.

– Но, моя дорогая, ты же все делаешь неправильно. Эти маленькие рассказы – они совсем не твоя стезя. Твой дар – а у тебя он определенно есть – в диалогах. Моя дорогая, ты драматург.

Вивьен громко рассмеялась на торжественный тон леди Браунинг.

– Я совершенно серьезна.

– Леди Браунинг, со всем возможным уважением, я даже самый жалкий из литературных журналов не могу умолить взглянуть на мои работы. Я не могу просто проснуться однажды утром и заявить миру, что я драматург. Я уверяю вас, миру будет наплевать.

– Но мне не наплевать. – Леди Браунинг самым загадочным образом улыбнулась. – И этого порой хватает.

– Но почему? Если уж на то пошло, вы и миссис Даблдей – вы обе слишком добры.

– Элли рассказала мне о Сент-Винсентах и их ужасном к тебе отношении. Я ненавидела Анжелику Сент-Винсент десятилетиями. Представь, что у меня такая будущая невестка – я бы тебя всему миру показывала.

– И все равно, я ровным счетом ничего не знаю о том, как писать пьесы.

– Я могу помочь тебе. Я однажды написала целую пьесу об Эллен. Что, если бы Эллен была англичанкой – что бы с ней тогда случилось? Ее почти целый год ставили в «Олдвиче». Позволь мне сделать пару звонков.

– Я не могу просить вас об этом.

– И почему нет? Вивьен, дорогая, я не без связей. Люди все время просят меня ими воспользоваться, хотя я крайне редко соглашаюсь. Еще реже я предлагаю.

Леди Браунинг объяснила, как, еще молодой писательницей, она тоже получила помощь из неожиданного источника: легендарного корнуолльского писателя сэра Артура Квиллера-Куча, который писал под псевдонимом Кью. До самого этого дня она не догадывалась, почему он взял ее под свое крыло и поддерживал ее в писательстве.

– Полагаю, мы сошлись на общей любви к Бронте. Он яростно защищал Эмили – включил ее в свою «Оксфордскую книгу стихов». «Воспоминание».

Вивьен любила это стихотворение. В него она вложила свое горе по Дэвиду, похоронив его в болезненной тоске строф. Она вдруг процитировала вслух:

                     Прости, я без тебя не знала света,

                     Другая не светила мне звезда…

Леди Браунинг с приязнью и чем-то похожим на тоску похлопала ладонь Вивьен, прежде чем закончить цитату:

                     Вся жизнь моя была твоей согрета,

                     И все тепло замерзло навсегда.[6]

– Она великолепна. – Вивьен вздохнула.

– Все трое были великолепны. Они писали для читателя, но для идеального читателя, которого создали сами. Они дали нам то, чего мы, сами того не зная, желали. Как отважно было сделать это тогда. Хотя и сейчас тоже.

Леди Браунинг вдруг замолкла на несколько секунд, прежде чем снова похлопать зеленую тетрадь у себя на коленях.

– Мне нравится пружинка.

– Моя коллега Грейс заказывает их из Нью-Джерси. Она хочет расширить наш ассортимент за пределы книг. Они хорошо продаются среди туристов и забредших студентов.

– Мне надо посетить этот ваш магазинчик, ваши «Книги Блумсбери».

Вивьен вздохнула.

– Это выгребная яма.

Леди Браунинг расхохоталась так неожиданно громко, что водитель кеба удивленно посмотрел в зеркало заднего вида.

– Ситуацию можно исправить?

– Не за семь фунтов в неделю. Боюсь, мы, сотрудницы, несколько ограничены в возможностях.

– Что ж, когда ты что-нибудь надумаешь, обязательно попроси о помощи Эллен или меня. А пока могу я оставить себе эту тетрадь?

Из многих прекрасных тем, о которых они с леди Браунинг говорили в кебе в ту ночь, это был момент, который ярче всего стоял перед глазами Вивьен. На следующий день она отправилась на работу и вместе с Грейс придумала литературный обед с Дафной Дюморье в качестве первого приглашенного гостя. С того мероприятия от леди Браунинг в магазин периодически доставляли рукописные записки с комментариями на различные отрывки из работ Вивьен.

В своей последней записке леди Браунинг повторила то, чему ее научил Кью: «Великие литературные работы рождаются из желания сбежать, но ты должна знать, куда ты бежишь. Аудитория последует за тобой куда угодно, если ты уверена в направлении».

Теперь Вивьен одна сидела в квартире, в единственный полный день, который могла посвятить своей величайшей страсти. Она задумчиво пожевала кончик карандаша, своего любимого инструмента для письма за кассой. Она начала записывать слова, льющиеся из нее, затем замедлила руку и подумала о собственной аудитории из одного человека, Дафне Дюморье, и что та хотела бы от нее услышать.

Глава двадцать седьмая

Правило № 36

Персонал должен рекомендовать книги, подходящие вкусам покупателя

Следующим утром скучающая Вивьен стояла за кассовой стойкой, когда к ней приблизился джентльмен за пятьдесят со свернутой газетой под мышкой.

– Я ищу книгу.

Вивьен отложила карандаш и натянула отработанную терпеливую улыбку в ответ на очевидный укол.

– Конечно, сэр. Что-нибудь конкретное?

– Не слишком хлопотную.

– Хлопотную?

– Ну, знаете. – Он скорчил лицо. – Старомодную.

– Понимаю. Можете сказать мне, какая недавно прочитанная книга доставила вам удовольствие?

– Мне нравится этот С. С. Форестер.

– А, значит, морские приключения?

– Не обязательно.

Подобные беседы для Вивьен были одним из самых досадных аспектов работы в книжном магазине. Покупатели, которые понятия не имели, чего именно хотели из тысяч существующих в мире книг, но по какой-то причине полагали, что это знал продавец.

– Что-то еще? – настояла она.

– Ноэл Кауард.

– А, значит, комедия в гостиной? У меня есть кое-что подходящее. – Вивьен вышла из-за стойки и подвела мужчину к ближайшему столу с новинками.

– Это очень популярная книга. – Она подняла тонкую