– Извините, это из-за меня все. Нужно было спокойно допить чай на кухне.

– Тю! – Баб Таня махнула на нее рукой, словно хотела вымести из головы Кати глупости. – Бабка бедокурит, а виновата молодежь?! Нет уж.

Катя улыбнулась. Новая подсказка, спрятанная в сумке, торопила ее. Однако она не могла попросту уйти, отказавшись от чаепития в домашней библиотеке, которое стоило бабульке разбитой чашки. Катя присела за стол, накрытый точь-в-точь такой же скатертью, что была на кухне. Заметив, что журналистка разглядывает скатерть, баб Таня с гордостью произнесла:

– Это ручная работа. Зрение ни к черту, а до сих пор вяжу.

– Очень красиво, у моей бабушки когда-то тоже такая была.

– У какой бабушки нет такой скатерти? – Старушка хихикнула и окунула пряник в чай. – Вяжу внукам носки да шарфики, даже подруге подарок связала. Но так и не передала.

– Почему? – наивно спросила Катя и осеклась, подумав, что причина может быть более чем трагичной.

– Да потому что живет за двести километров отсюда! – ответила баб Таня. – Раньше хоть писали друг другу и созванивались раз в год. А посылка одна так и затерялась. Вот я подарок связала, а отправить никак не соберусь.

Эти слова напомнили Кате о старых письмах, что до сих пор хранились в ящике ее стола. Одни были зачитаны и выучены наизусть, другие – написаны, но так и не отправлены. Когда-то она тоже не нашла в себе сил отослать письма. Воспоминания глухой болью отозвались в душе. Катя поежилась, точно от холода, и неожиданно для себя самой сказала:

– Если хотите, я могу отнести ваш подарок на почту и отправить! Подарки всегда должны находить тех, кому они предназначены.

Лицо старушки озарилось улыбкой, которая добавила ей морщин. Катя ожидала, что баб Таня бросится обнимать ее, но та лишь всплеснула руками. Очевидно, этот жест служил для нее выражением самых разных чувств: от негодования до радости.

– Ох, как здорово! – воскликнула старушка и, вскочив со стула, заметалась по комнате.

К тому времени, когда баб Таня собрала посылку и написала на листке точный адрес, Катя успела допить чай. Как она и ожидала, адресат жил в том же городке, название которого значилось на старом пожелтевшем билете. И Кате предстояло совершить путешествие по тому же маршруту. Мысль об этом не давала ей покоя. Катя засуетилась, поблагодарила хозяйку за радушный прием и поспешила уйти, чтобы успеть на автобус.

На улице была непроглядная темень, телефон почти сел, и Кате пришлось пробираться к цивилизации в потемках. Автобусная остановка пустовала – никакого намека на общественный транспорт. Мимо скользил поток машин, пронзая сумрак светом фар.

Чтобы не замерзнуть в ожидании автобуса, Катя обхватила себя руками и стала пританцовывать. Если бы перед ней была шляпа для мелочи, она вполне могла бы сойти за уличного танцора. Но никто ее отчаянные па не оценил, разве что водитель автобуса, который раскрыл перед пляшущей и замерзшей Катей двери. Она прошмыгнула в салон и окоченевшими пальцами стала отсчитывать мелочь, попутно уточняя маршрут.

– Да доедете вы до своей Октябрьской! – отмахнулся водитель и нервно вдавил кнопку на панели.

Железные двери громко клацнули, Катя вздрогнула и обернулась на шум. В «капкан» угодил мужчина в черной болоньевой куртке, который не успел проскочить, а теперь бурчал что-то невразумительное. Когда двери разжались, прищемленный распрямил плечи и, оплатив проезд, прошел в конец салона. Катя устроилась на одиночном сидении, у окна, – и автобус резко тронулся.

Он мчался по дороге, громыхая на кочках и пропуская пустые остановки. В промороженном окне мелькали уличные огни – от них кружилась голова, и Катя принялась читать названия остановок на электронном дисплее. Но это быстро наскучило, и она стала разглядывать пассажиров: женщина везла в сумке маленькую собачку, влюбленные слушали музыку, поделив наушники на двоих, а прищемленный стоял у поручней, пялясь в телефон, – его застывшая в странной позе фигура выглядела неестественно, точно он был роботом, сломавшимся во время движения.

Внезапно автобус наехал на кочку, пассажиров трухануло, раздался оглушительный грохот, точно дно провалилось. Катя взглянула под ноги, с облегчением отмечая, что пол остался на месте. Электронное табло нервно замигало и, успокоившись, заново пустило текстовую ленту. «Открой блокнот, немедленно!» – прочитала Катя с трудом, щурясь. Она не поверила своим глазам, но все же нырнула рукой в сумку, пытаясь на ощупь отыскать блокнот.

Страницы были исписаны колючими буквами, начиная от микроскопического: «Будь осторожна!» и заканчивая полустраничными: «НЕМЕДЛЕННО ВЫЙДИ ИЗ АВТОБУСА». Казалось, что кто-то сначала говорил с ней шепотом, а потом пытался докричаться до нее, срывая голос. Паника Ника передалась Кате; дрожащей рукой она вывела на странице:

– Я здесь, что случилось?

– Почему ты так долго не отвечала мне? – возмутился Ник. Как мамочка, от которой в телефоне остался десяток пропущенных звонков.

– Да в чем дело?! – за последние пять минут Ник успел и напугать, и разозлить Катю.

– Читай меня внимательно и выполняй все мои указания! – предупредил Ник прежде, чем написать длинное послание. – Тебе нужно выйти на две остановки раньше своей. Неподалеку будет ресторанный дворик, выбери многолюдное кафе и жди меня там!

Новая волна паники. Катя не знала, что происходит, но верила предостережениям Ника. Он уже неоднократно предугадывал исход событий и спасал ее. Именно поэтому, всецело доверившись ему, Катя в точности выполнила указания. Отсчитав нужную остановку, она вскочила со своего места, опасаясь, что автобус проедет мимо.

Катя была уже на нижней ступеньке, когда ее схватили за руку. Она дернулась в сторону и обернулась. Ее держал тот самый прищемленный тип.

– Вы обронили ручку, – просипел он, протягивая ей находку. Лицо его скрывал капюшон, Катя видела лишь тонкие, как бритва, губы и неопрятную щетину.

– Спасибо, – выдавила из себя Катя, пряча шариковую ручку в сумку. Надо же так испугаться человека, который проявил вежливость.

Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, она зашагала по улице. Впереди мерцал огнями островок из ресторанов и уютных кафе. Играла музыка, шумели люди, транспорт гудел и лязгал. Пятничный вечер, несмотря на свой холод, не давал городу уснуть.

Катя, повинуясь указаниям Ника остановиться в многолюдном месте, выбрала ресторанчик итальянской кухни. Заняв единственный свободный столик на двоих, она перевела дух. Кресло было таким большим, что в нем она чувствовала себя невидимой и защищенной. От клетчатой скатерти веяло домашним уютом, приглушенный свет клонил в сон, а итальянская музыка убаюкивала. Но, несмотря на усталость, ей не хотелось спать – только бежать, бежать, бежать… Как зверю, который не видит, но чувствует опасность.

– Я на месте, – написала она. Ее отвлек подошедший официант. Катя спешно захлопнула блокнот.

Меню заведения уместилось на одном картонном листе. Выбирая напиток, Катя прочитала между эспрессо и капучино: «Я знаю». Ник уже и до ресторанного меню добрался! Она улыбнулась, хотя тревога еще не прошла. От волнения есть совершенно не хотелось, поэтому Катя заказала лишь чашку какао и вернулась к блокноту, где Ник успел оставить послание.

– Ты в порядке?

– Если говорить о моем физическом состоянии – то я в порядке! Но ты меня так напугал, что я чувствую себя загнанным в угол зверем. Объясни, что произошло?

– Ничего такого! – загадочно ответил Ник.

– А можно узнать причину твоих странных инструкций?

– Считай, что это был способ заманить тебя на еще одно воображаемое свидание. Предыдущее прошло не совсем гладко, поэтому я решил, что в этот раз ты можешь и не согласиться.

– И поэтому ты привел меня обманом? – удивилась Катя. Она была готова растаять, но осадок от тревоги не давал расслабиться. Странное ощущение, когда ты разрываешься меж двух противоположных эмоций…

– Да, я настоящий лгун! – написал Ник, и это чистосердечное