пределах деревни. В нашем лагере народ только с нашего потока. А мы тут уже две недели загораем. Сейчас фольклорная практика, сбор этнографического материала.

— Постойте, — сказала одна из девушек. — Может быть, вы тех иностранных туристов имеете в виду?

Антон вздрогнул и подался вперед.

— Иностранных?

— Мы с Элеоноркой их в местном магазине встретили, — сказала студентка. — Приятный такой молодой человек, а с ним симпатичная такая девица.

Ее подруга согласно кивнула, что мол, да, симпатичные и приятные.

— Они сыр покупали и всякую колбасу, потом спросили, есть ли зеленый чай. А продавщица и говорит, что она в него не заглядывает, зеленый он или фиолетовый.

Антон вдруг обдало жаром.

— А почему вы решили, что они иностранцы? Они что, на другом языке говорили?

— Не, говорили они как раз чисто по-нашему, — сказала девушка. — Просто пока он колбасу выбирал, девушка такая говорит — милый, давай возьмем еще этого тортика. Продавщица на них большими глазами поглядела, но делать нечего, взвесила им.

— И что?

— Ничего. Просто это не торт вовсе был, а селедка под шубой.

Сидящая рядом Элеонора кивнула, что да, так и было.

— Как вы понимаете, наши люди селедку под шубой с тортом не спутают, — заключила девушка-гуманитарий. — Я уже и подумала — не шпионы ли?.. Язык-то выучили, а вот на таких мелочах они прокалываются.

Он подскочил, словно его подбросило.

Дело принимало неожиданный поворот.

— Куда это вы? — заворчал ему вслед Патрик Уиллис. — Мы же еще не договорились…

Но Антон не обратил на него внимания.

Выбравшись по крутой тропинке на дорогу по направлению к деревне, он стянул носки, а трусы, разумеется, пришлось оставить — хоть и рваные, но это был последний предмет одежды, который отделял его от полного позора.

Отсюда до «графского дома» было минут двадцать, если поторопиться. Затем переодеться, перекусить и как можно скорее добраться к Решкину. Он вдруг с удивлением заметил, что полностью утратил чувство голода. Это было странно. Вдобавок, он не чувствовал себя измотанным, хотя толком не спал уже вторые сутки. Неужели так действует белокровица?

Он услышал позади шум и оглянулся — метрах в тридцати, прихрамывая, за ним тащился рыжий иностранец, делая руками отчаянные знаки. Поморщившись, Антон ускорил движение и почти не удивился, когда увидел идущую навстречу ему крупную женщину с необычной прической на голове, напоминающей свернувшуюся калачиком выхухоль.

Очевидно, слишком везло ему в последнее время, и пора бы уже этому везению закончиться.

Спрятаться на улице было просто некуда, а убегать — поздно. Антон обреченно продолжил свой путь, пряча глаза в сторону и надеясь, что случится чудо и его не заметят.

Но чуда не произошло. В тот момент, когда они поравнялись, библиотекарь Зинаида Михайловна обратила на него взгляд. В этом взгляде смешались поочередно узнавание, удивление, негодование, и наконец, брезгливость.

Наверное, Антон мог бы оправдаться, подробно пересказав этой строгой тетке все те необыкновенные события, которые с ним произошли и привели в итоге к этой скандальной ситуации, но у него хватило сил только на то, чтобы втянуть голову в плечи под молчаливым уничижительным взглядом.

Библиотекарша открыла рот, очевидно, собираясь произнести суровые слова обвинения, но в последний момент что-то ее остановило. Но было уже поздно. В тот же момент Антон вспомнил этот скрипучий, раздраженный голос. Это голос он мучительно вспоминал, пока тот играл в прятки в его голове, то внезапно и издевательски появляясь, то вновь пропадая в пучинах памяти.

Из этих пучин вдруг выплыл палисадник, застеленный бархатистой зеленью травы, на которой осенним цветом горят медно-красные хризантемы и фиолетовые шары георгин. Из приоткрытого окна голос, педантично выстреливающий целыми очередями согласных. Тра-та-та-та — пауза. Тра-та-та-та — пауза.

— Так это вы там были! — выпалил он, искренне удивляясь, как ему не пришло это в голову с самого начала. Ведь это было так очевидно. — А я-то голову ломал! — он даже рассмеялся от облегчения.

Кустистые брови Зинаиды Михайловны поползли вверх, а крылья носа начали раздуваться, как капюшон у очковой змеи.

— Что-что?!

— Что вы делали в селе Водяном вчера? — потребовал Антон, и сам поразился своей напористости. — В доме у кукурузного поля? — Вопросы посыпались из него, как из ведра. — Я узнал ваш голос, когда вы говорили на немецком. Это были вы? Какие у вас дела с немцами? Учтите, кроме меня этих аквалангистов и другие люди видели… И кстати, по голове меня зачем стукнули? Чем я этим вашим немцам помешал?

Крупные черты библиотекарши разгладились.

— Ах, вот оно что, — сказала она и скорбно покачала головой. — Теперь понятно. По голове тебя, значит, стукнули. А я Надьку предупреждала. Не связывайся с городской алкашней!.. Допьянствовался? Всю ночь небось куролесили, дрались, теперь с перепою немцы чудятся?..

Она прожгла взглядом рыжего человека с лентой «Почетный свидетель» через плечо, который приближался к ним с широкой улыбкой на круглом розовом лице.

Антон демонстративно от него отвернулся.

— При чем тут пьянство, я вообще не пью… — возразил он, понимая, что не слишком убедительно это звучит в устах голого человека в одних рваных трусах. — Послушайте, отпираться нет смысла. Голос ваш я хорошо запомнил. Просто ответьте, где вы были вчера около полудня?

— Отстань от меня, алкаш! — взвизгнула библиотекарша. — Понаехали на нашу голову! Была я вчера в Водяном, была! Что тут такого? Я преподаю немецкий, идиот! В Водяном у меня две ученицы, вот я и готовлю их к экзаменам, на филологический факультет! Какие к черту немцы?

Выхухоль с ненавистью качнулся в его сторону, словно замышляя слететь с головы работницы культуры и совершить атаку на остолбеневшего Антона.

— Пьянчуга!.. — напоследок рявкнула она и не спеша двинулась в сторону реки, пока Антон хлопал глазами.

Рыжий иностранец уважительно поглядел ей вслед. Он попытался сказать что-то Антону, но тот ожесточенно замахал на него руками и молча заковылял вперед.

У него возникло упорное желание лечь на землю, раскинуть ноги и молотить головой о разбитый асфальт. Ну вот кто, кто тянул его за язык?

Когда рядом тормознула потрепанная «бэха» и оттуда предложили подвезти, он был в таком заторможенном состоянии, что не слишком раздумывал, тем более что из окна маячила рыжая физиономия Патрика Уиллиса, который неистово делал ему рукой непонятные сигналы. Решив мимоходом, что это те самые друзья иностранца из соседней деревни, он устроился позади и уже собрался вежливо поблагодарить добрых людей, как почувствовал некое неудобство в правом боку.

— Сиди прямо, мусор, — приказал кто-то негромко.

Этот голос ему тоже был знаком.

Глава 15

Логово

Следом за ним ловко впихнулся неизвестно откуда