ей мыслить ясно. Сандрина снова открыла глаза и поразилась, насколько светло было в больничной палате. Тут же в затылке опять закопошилась мигрень. Однако она не решалась закрыть глаза. Она знала, что стоит ей только это сделать, и она снова окажется в погребе наедине со своим мучителем.

Конечно, была еще другая часть правды, которую Сандрина им не рассказала. Но она ни разу не являлась ей во снах. Ей всегда снился только период заточения, остальное – никогда. Словно ее мозг закрывал двери подсознания, чтобы защитить ее даже во сне. Сандрина призналась себе, что так даже было лучше. Раз она хотела убедить в этом других, она должна была сама забыть эту часть истории, заверить себя, что ее никогда не было, если только в воображении измученного рассудка.

Но поверят ли они ей?

Что произойдет, если полиция обнаружит остальное? Как она сможет выжить, если ее заставят выйти из ее настоящего убежища, того самого, которое она только что описала психиатру?

Ее наверняка посадят в тюрьму.

Могла ли она подвергать себя такому риску, едва вырвавшись на свободу?

Нет.

Оставался только один выход – остров.

– Да, остров, – прошептала молодая женщина.

Почему бы туда не вернуться? Навсегда? Лесного царя там больше не было, она его убила, снимок, который показала ей психиатр, это подтверждал. Теперь там все должно было стать другим: небо, зелень… и дети. Вернулись ли они? Возможно, им удалось выбраться на берег и они встретят ее словами любви, окружив со всех сторон?

Разумеется, оставался еще этот кот, бродящий в ночи, которого никому не удалось поймать. Но со временем он мог заблудиться и околеть в одиночестве под каким-нибудь кустом…

Эта мысль казалась ей все более привлекательной.

«Вернуться туда – это правильное решение».

Сандрина знала, как это сделать, она отправлялась туда столько раз на протяжении многих лет, когда, запертая в серых стенах погреба, она чувствовала, как ее сознание улетает к другой жизни. Это было похоже на возможность по желанию возвращаться в любимый сон. Но если тогда остров не был идеальным местом, поскольку там постоянно бродила тень Лесного царя, то теперь молодая женщина была уверена, что без этого чудовища, оставшегося лежать с проломленным черепом на цементном полу погреба, остров станет совсем другим.

В конце концов, чем становится кошмар, если убрать из него то, что нас пугает? Обычным сном.

Сандрина представила себе дверь бункера. Она протянула руку, чтобы толкнуть ее и увидеть, что находится снаружи. Запах океана, фруктовых деревьев и огорода наполнил ее ноздри.

«Итак, мне пришлось их забыть, чтобы выбраться из этого погреба и не остаться навечно запертой в его стенах. Но сейчас я могу вернуться, я могу укрыться здесь, на острове, не рискуя встретить ни Лесного царя, ни бродячего кота. Я больше ничего не боюсь. Я могу научиться жить здесь, вдали от всех, оградив себя от правды…»

Молодая женщина уснула с этой мыслью, в то время как в палате тихо звучала песня из невидимого музыкального автомата.

2

Дамьен некоторое время стоял напротив стены. Он еще не понимал всей важности своего открытия, но только от одного того, что он нашел несовпадение в рассказе Сандрины, у него стыла кровь в жилах. Он обошел весь погреб, стараясь не наступать на пронумерованные метки, разложенные на полу его коллегами. Каждая из них обозначала важную деталь, подлежащую анализу. Матрас, цепь, ванна, расположение тела…

Он поднялся по лестнице и вышел на кухню, где были разложены другие метки. Запах кошачьего корма смешивался с другими запахами, более таинственными. Он прошелся по комнатам без четкой цели, в темноте и пыли, продолжая думать об этом погребе без часов. Снаружи дождь без устали хлестал по дому. Дамьену казалось, что он льет уже несколько лет.

«Почему пострадавшая солгала? Может, это просто упущение, одно из воспоминаний, подавленных рассудком, чтобы защитить ее? В таком случае зачем настаивать на такой незначительной детали, как присутствие часов? Как ей может угрожать этот безобидный предмет?» – спрашивал он себя, открывая дверцы шкафов.

Здесь уже проводили обыск, но его пришлось прервать с наступлением ночи. Осталось еще проверить чердак и хозяйственные постройки. Это должно было произойти сегодня, но Дамьен уже понял, что комиссар счел более полезным подготовить к переезду старые дела, чем снова отправить сотрудников на место преступления, не требующее других объяснений, кроме тех, что дала выжившая. Для его начальника Сандрина незаконно удерживалась преступником и сумела сбежать, убив своего мучителя. Дело было закрыто. Теперь суду предстояло решить, есть у нее смягчающие обстоятельства или нет.

Дамьен уже собирался уходить, когда заметил несколько ключей, висевших на стене на простых гвоздях. Он посветил на них фонариком и взял самый маленький, который, как он предположил, был от почтового ящика.

«Мало ли», – подумал он, выходя под дождь.

Он прошел под плакучей ивой и открыл металлический ящик. Там лежали два письма от компании по электроснабжению и прилипший к задней стенке ящика коричневый конверт, словно порыв ветра, проникший через щель, отбросил его подальше от чужих взглядов. Адрес фермы был написан от руки, информации об отправителе не было. Инспектор некоторое время раздумывал, стоит ли вскрывать конверт, понимая, что тем самым он нарушит закон, но в итоге решил пренебречь правилами. К тому же это письмо явно не представляло важности, и совсем необязательно было сообщать о его существовании кому бы то ни было…

Он достал из конверта письмо от Сельскохозяйственной конфедерации Пэи-де-Ко региона Нормандия. Речь шла о приглашении на ежегодно организуемую ярмарку домашнего скота в качестве участника.

– Да уж… – выдохнул инспектор, положив письмо в задний карман своих брюк и оставив два других в почтовом ящике, – благо Вселенной не нарушится из-за исчезновения этого конверта…

Какое-то быстрое движение с правой стороны дома привлекло его внимание. Это длилось всего секунду, но Дамьен был уверен, что кого-то видел. Он медленно подошел к входной двери, куда нырнул маленький силуэт, чтобы спрятаться от дождя. Дойдя по следам мокрых лап до кухни, инспектор был удивлен, как непринужденно животное перемещается по дому, не опасаясь чьего-либо присутствия. Кот запрыгнул на край раковины, попил немного воды, стоявшей на дне, и спрыгнул вниз, направившись к ступенькам погреба.

«Кот чувствует себя здесь как дома. Он отправился прямиком к матрасу, где, должно быть, еще сохранился запах той, кто его гладил.

Но разве Сандрина не сказала, что все коты были утоплены?»

3

На следующее утро Вероника приехала в