И вот тут-то мы и вспоминаем фразу о "том, что взял с собой" и "лживом мире, который не даст тебе ничего". Уже не так смешно, верно? А вот вам еще один факт в копилочку. За все время жизни здесь, я не встретила ни одного человека, который бы был доволен своей нынешней жизнью и никуда не стремился. Все хотят сбежать отсюда — отчаянно и целеустремленно, хоть и не всегда отдают себе в этом отчет и не могут толком объяснить причину.

— В таком изложении звучит довольно жутко, — призналась Анна. — А что ящер? Он же тоже хочет отсюда сбежать, в чем тогда его особенность?

— В случае с ящером все куда интереснее. Видите ли, в их культуре младшие особи, "ведомые", не считаются полноценными до достижения определенного возраста и обретения разума. Они считаются чем-то вроде домашних животных — их нещадно эксплуатируют, ими без колебаний жертвуют в случае необходимости, то есть, выбор между жизнью ведомого и жизнью ведущего не только не стоит, но и не может стоять — это как вы выбирали бы, выжить вам или вашей аквариумной рыбке, к примеру.

Оказавшись же здесь, наш друг Ведущий очень долго искал свой Путь. Он дословно вспомнил и разобрал все их религиозные писания, наставления жрецов и старших родичей, историю развития их цивилизации… и пришел к поразительному выводу — он решил пожертвовать собой для того, чтобы открыть Путь младшим, тем, кто не смог обрести себя за время жизни. Дать им шанс сделать это после смерти.

Ответом на эмоциональный рассказ Миледи было недоуменное молчание. Поняв, что слушатели совершенно не прониклись, она издала приглушенное рычание и попыталась объяснить снова:

— Вы помните, о чем я вам говорила ранее? Здесь трудно придумать, чего ты нового хотел съесть на завтрак — а этот парень переосмыслил всю концепцию существования своей расы, фактически, вывернул наизнанку ядро своей личности, пересоздал сам себя!

— Звучит очень круто… наверное, — вежливо согласилась Анна, пытаясь поддержать эмоциональный монолог Миледи. Прозвучало неубедительно. Та, впрочем, и так поняла, что впечатлить слушателей ей не слишком удалось. Видимо, правы те, кто говорит, что лучше один раз увидеть?..

— А все-таки, я бы хотел уточнить насчет памяти, — выждав некоторое время, вновь спросил Павел. — Если мы помним только отдельные фрагменты прошлой жизни, получается, что наш мозг совсем не тот? А как же при этом сохраняется личность, ведь это вроде как сумма воспоминаний, по большей части?..

Он не успел договорить, прерванный диким воплем, донесшимся откуда-то из глубины джунглей слева по ходу движения их колонны.

— Кажется, Тиф таки кого-то нашел, — пробормотал Павел, напрягая куцые органы чувств своей внешней формы. Увы, в отличии от брони они совсем не впечатляли.

— Это не он нашел, — отозвался напряженным голосом Алекс, всматривающийся туда же, но видящий, естественно, куда как больше. — Это его нашли. И их там капец как много!

Словно в ответ на его слова, джунгли взревели десятками голосов.

Глава 20

Первым с места сорвался Герцог, до этого молчаливо возглавлявший колонну. Следом с видимой неохотой заскользила сегментная туша огромной многоножки.

Орхидея устремилась за ними под испуганный писк Анны — та явно не ожидала такой прыти от изящного цветка, до этого момента передвигавшегося с изяществом и неторопливостью истинной аристократки растительного мира.

Замыкал процессию Павел, тяжело переваливающийся на своих коротких лапах. Скорость определенно не входила в число достоинств его нового облика — о чем он уже успел пожалеть. В конце концов, что толку от толстой брони, если уж сильнейшие бойцы человеческого анклава не рискуют бросить открытый вызов обитателям таинственного Центра и настойчиво рекомендуют скрытное проникновение?

К сожалению, ночные переработки и отсутствие нормального сна не способствуют здравому мышлению. Ну и оставлять разработку собственной внешней форму под конец явно было не лучшей его идеей…

— Эй, прибавь шагу! Что мы плетемся еле-еле? — нервно прокричал Алекс, всматриваясь в видимую только ему картину отдаленного боя.

— Что-то не замечал за тобой раньше особой любви к мордобою! — огрызнулся Павел, попутно передавая свое недовольство "внутреннему пилоту". Сим отозвался эмоцией, которую можно было понять как виноватую улыбку. В какой-то степени он тоже был виновником их нынешнего положения — по какой-то неведомой причине симбионт являлся сторонником оборонительной тактики, толстой брони и максимального запаса прочности. И его настойчивые уговоры в результате послужили решающим фактором, убедив сонного Павла в том, что от добра добра не ищут, и стоит ограничится доработкой старой версии внешней формы, отказавшись от экспериментов.

— Я вовсе не тороплюсь подраться с теми, что впереди! Я хочу оказаться подальше от тех, что догоняют нас сзади! Сюда сейчас на эти вопли сбегутся все мутанты в радиусе километров ста!

— Если думаешь, что пешком будешь бежать быстрее — вперед, я тебя не задерживаю! — пропыхтел Павел, с трудом вписываясь в промежуток между двумя рухнувшими деревьями. Пробежавшие здесь до него соратники протоптали в джунглях заметную просеку, но она была узковата для габаритной скорпионьей туши, что еще больше затрудняло передвижение. К счастью, до места боя Тифа и его обидчиков было совсем недалеко — громкость воплей избиваемых мутантов говорила об этом совершенно однозначно.

Когда Алекс сказал, что на гидру напало "много" мутантов, Павел представил себе десяток, ну два десятка в худшем случае. В реальности для того, что предстало их глазам на месте… даже не боя, а бойни, сложно было подобрать слова.

Мясо. Очень много мяса. Огромный шевелящийся курган, слепленный из живых и мертвых тел, шевелился и пульсировал, как огромное и уродливое сердце всего творящегося безумия. Судя по всему, где-то там внутри был Тиф — живой или уже не очень. Несчастная гидра, видимо, ОЧЕНЬ сильно разозлила орду диких мутантов, раз уж те так отчаянно пытались до нее добраться, не обращая внимания ни на что другое. Например, на то, как вертится живая пила, в которую превратилась разогнавшаяся до немыслимых скоростей многоножка, срезающая слой за слоем с мясного кургана. Фонтаны крови хлестали во все стороны, и серый панцирь огромного насекомого давно стал ярко-алым. Как и земля под ногами, и деревья, и вообще все, на что падал взгляд.

Единственным исключением стал замерший на границе алого безумия огромный цветок. Все его бутоны, кроме центрального, были раскрыты и развернуты к центру событий. Между ними виднелось бледное лицо Анны — девушка благоразумно осталась под защитой своей спутницы, верно оценив свои шансы и разницу весовых категорий.

— Помоги им, быстрее! — напряженно выдохнула Миледи, заметив появление Павла. — Их слишком много,