в реальность, остудив помутившееся сознание. Рустам оставил неподвижное тело ублюдка, а сам, часто и прерывисто дыша, упал на колени, прикрывая повреждённое ребро, как будто кто-то мог его ударить.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

— Никогда… — прошептал, задыхаясь, Тедеев. Секунда — его глаза встретились с затравленным взглядом Василисы: — Никогда не отключай звук на телефоне, ладно?

Словно по щелчку, она бросилась к нему, упав на колени рядом:

— Рустам… Рустам, тебе больно?

Бледное лицо, дыхание и неподвижная правая кисть, сотрясаемая лёгким тремором, давали исчерпывающий ответ на прозвучавший вопрос.

— Пускай он орёт и утром, и днём, и вечером, — продолжал бормотать Тедеев. — И даже ночью на всю громкость пусть орёт, только чтобы его было слышно.

— Рустам…

Он наконец поднял на неё глаза — подобия улыбки как не бывало:

— Ты в порядке, да? Я же вовремя успел?

— Рус…

— Да?

— Да, — выдохнула Василиса, быстро закивав.

Рустам прижал её к себе здоровой рукой, поцеловав в макушку. Правая кисть по-прежнему дрожала. Указательный и средний пальцы не слушались. Оказавшись в объятиях, Вася ощутила тяжесть его тела, получившего опору.

— Тебе больно?

— Нет… Да, — прерывисто дыша, отозвался он. — Чёртова рука не проходит. И ребро… Эта мразь успела ударить.

— Тебе нужно встать. Нужно встать, Рустам, чтобы корпус был ровным. Ты даёшь большую нагрузку на ребра. — Василиса хотела высвободиться, но он не отпускал. — Давай встанем, Рустам. Пожалуйста.

Кое-как всё же поставив его на ноги, Вася увидела мокрый след на бледной щеке, который он не успел вытереть рукою. Ему было больно! Она позволила опереться на своё плечо, и медленно они вернулись в раздевалку. Едва только сел, облокотившись спиной об холодную стену, дышать стало легче. Прошло пять или десять минут, Рустам не знал точно, боль потихоньку утихала, и вдруг дверях показался тренер:

— Тедеев? Гущина? Вы всё ещё здесь? Я только хотел закрыть раздевалку.

— Чупрунов, — открыв глаза, Рустам посмотрел на Евгения Ивановича. — Чупрунов там.

Немое «Зачем?» читалось во взгляде Василисы. Самарин двинулся к душевым. На полу увидел неподвижного капитана «Отважных», и пальцы крепко сжали ручку двери:

— Какого?.. Чья работа?

— Моя.

— Твою мать, Рустам! — не сдержался мужчина. — Я закрыл глаза один раз, но это уже ни в какие ворота. — Он захлопнул дверь и обхватил голову руками.

— Этот урод напал на мою девушку, — ощетинился парень. — Я должен был смотреть?

— Какого чёрта твоя девушка вообще забыла в мужской раздевалке?!

Сердитые глаза уставились на Гущину.

— Я ждала его на улице, но Рус задерживался, Евгений Иванович. Я подумала… Я решила, с ним что-то случилось.

— Даже если бы случилось что-то, ты бы полезла в драку?

Василиса растерянно пожала плечами — более чем исчерпывающий ответ.

— Вашу мать!..

Самарин смотрел на сидевшего неподвижно парня, а сам судорожно соображал, что мог предпринять в этой ситуации.

— Ладно, поднимай свой зад со скамейки. — Он снова подошёл к двери и заглянул в душевую. — Гущина, забирай давай своего телохранителя отсюда, чтобы глаза мои вас не видели. Вас здесь не было, ясно?

— Да, Евгений Иванович, — благодарно закивала Вася. — Мы…

— Поднимайся, Тедеев! Чтобы до понедельника дома сидел, ты понял? Понял?

— Да.

— Кулаки! — Самарин остановил его у входа. — Покажи свои кулаки!

Рустам поднял правую руку, и тот увидел, что костяшки, на которых могли бы остаться синяки, закрыты гловелеттами.

— В первый раз готов сказать «спасибо» за то, что пропустил мои нотации мимо ушей. Когда выйдешь на учёбу, снимешь их.

— Я не могу.

— Отправлять в нокаут игрока из команды соперников ты можешь, а снять чёртову перчатку нет? — рыкнул тренер. — Гущина, проследишь за этим! А теперь стройным маршем пошли домой, пока Чупрунов не пришёл в себя. Быстро!

Их не нужно было просить дважды. Забрав у Рустама рюкзак, Василиса аккуратно потащила его прочь из раздевалки, создавая видимость того, что торопится исполнить требования физрука. Когда оказались в полутёмном коридоре, она растерянно спросила:

— И что теперь?

— Факта драки никто не видел, свидетелей нет, значит, нет и проблемы, — привёл те же самые аргументы Тедеев, когда произошла потасовка с кастетом.

— А камеры?

— Их нет в душевых. В раздевалке тоже. Евгений Иванович скажет, что нашёл его без сознания.

— А КПП? — Василиса испуганно стала всматриваться в пост охраны в поисках дежурившего охранника.

— Человеческий фактор. Его может не оказаться на месте. Как сейчас.

— Из-за Чупрунова у тебя всегда проблемы! — в сердцах выпалила Василиса.

— Как только он перестанет быть частью команды, я ему буду не интересен, — улыбнулся Рустам. — Вопрос времени. Нужно подождать.

— Когда он перестанет быть частью команды, на него вообще управы не будет.

Они молча добрались до парковки, но Рустам не спешил садиться в машину. Остановившись, он некоторое время смотрел перед собой, о чём-то думая, а затем перевёл взгляд на девушку:

— Я собирался уходить. Почти ушёл. Был в дверях. Если бы набрал тебя в коридоре, ничего бы не услышал.

Вася испуганно смотрела в его пытливые глаза, чувствуя, как пальцы рук начинают медленно холодеть.

— Почему ты не позвала на помощь?

Её губы задрожали, и она сомкнула их в тонкую нить.

— То, что я увидел… — продолжал допытываться ответа Рустам. — Если бы не больная кисть, думаю, что крови было бы больше, а последствия куда серьёзнее. Так почему ты не позвала на помощь? Я был там. Я тупо сидел, пока эта сука… — Рус с силой сжал челюсти. — Он бы изнасиловал тебя, а потом сказал, что ты сама его спровоцировала, придя вечером в мужскую раздевалку.

С каждой произнесённой фразой Василиса понимала, насколько страшной на самом деле была та ситуация, в которой оказалась. Его глаза, оскал, дыхание не шее, его прикосновения…

— Он заставлял меня позвать, — наконец не своим голосом проговорила Вася. — Он… Он хотел, чтобы ты увидел, чтобы набросился на него, а он поддался бы. — По щекам покатились слёзы. — Я не могла тебя так подставить. Я… Я думала, что справлюсь, но его руки… — Она закрыла лицо ладонями и расплакалась. — Прости.

— Иди ко мне.

Мгновение — и она прижалась к его груди.

— Никогда не жертвуй собой ради меня, ладно? По крайней мере, в таких ситуациях. Думаешь, моё место в команде стоит того, что чуть не произошло? Думаешь, я был бы рад?

— Нет.

— Вот и я об этом. И ещё, — отстранив от себя, Рустам вытер её мокрые щёки, — никогда не ходи рядом с раздевалками спортсменов.

— Потому что я провоцирую их?

— Потому что там жутко воняет.

Василиса улыбнулась и почувствовала поцелуй на своих губах.

— А вообще, кто-то, по-моему, помешался на помощи ближнему. Воспитательные беседы